Тайна двухколесного экипажа - Фергюс Хьюм Страница 10

— Вы хорошо его знали, сэр? — сочувствующим тоном поинтересовался сыщик.

— Мы были как братья, — скорбно промолвил Морленд. — Я приплыл с ним из Англии на одном пароходе и очень часто навещал его здесь.

Миссис Хейблтон кивнула, подтверждая, что все так и было.

— Вообще-то, — продолжил мистер Морленд после секундного раздумья, — можно сказать, что я был с ним в ту ночь, когда его убили.

Миссис Хейблтон тонко вскрикнула и закрыла лицо передником, но сыщик продолжал сидеть неподвижно, хотя последнее замечание было для него полнейшей неожиданностью.

— Что с вами? — спросил Морленд, повернувшись к миссис Хейблтон. — Не бойтесь, я не убивал его… Нет… Но я встречался с ним на прошлой неделе в четверг, а в деревню уехал в пятницу утром в половине седьмого.

— В какое время вы встречались с Уайтом в четверг?

— Дайте вспомнить, — сказал Морленд, закидывая ногу за ногу и задумчиво глядя в потолок. — В половине десятого. Я был в трактире «Ориент» на Берк-стрит. Мы выпили, а потом пошли в трактир на Рассел-стрит, где выпили еще. Потом, — спокойно прибавил он, — мы побывали еще в нескольких местах.

— Животные! — буркнула себе под нос миссис Хейблтон.

— Да, — как ни в чем не бывало промолвил Горби, — продолжайте.

— Ну… обычно о таком не рассказывают, — приятно улыбнулся Морленд, переводя взгляд с сыщика на домовладелицу, — но в подобном деле я считаю своим долгом отбросить светские условности. Мы хорошо напились.

— Ага! Мы знаем, что Уайт был пьян, когда садился в кэб… А вы?

— Я был не так плох, как Уайт, — ответил тот. — Понимал, что вокруг происходит. Я думаю, он вышел из трактира без нескольких минут два утра уже в пятницу.

— А чем занялись вы?

— Остался в трактире. Он забыл пальто, и я, когда заметил это, взял его и вышел, чтобы догнать Уайта, но был слишком пьян и не видел, в какую сторону он ушел. Я какое-то время стоял с пальто в руке, прислонившись к двери трактира на Берк-стрит, а потом кто-то подошел, выхватил пальто у меня из рук и бросился бежать. Последнее, что я помню, свой крик: «Держи вора!» Потом я, наверное, упал, потому что очнулся на следующее утро в своей кровати, полностью одетый и весь в грязи. Я встал и уехал из города поездом в шесть тридцать, поэтому ничего не знал об этом деле, пока не вернулся сегодня в Мельбурн. Вот все, что мне известно.

— У вас не сложилось впечатления, что за Уайтом всю ночь следили?

— Нет, — искренне ответил Морленд. — Он был в хорошем настроении, хоть и хандрил немного поначалу.

— Из-за чего он хандрил?

Морленд встал, сходил к пристенному столику, принес альбом Уайта, положил его на стол и открыл, не произнеся при этом ни слова. Внутри альбома оказалось примерно то же, что было на стенах комнаты — фотографии известных артисток и балерин, но мистер Морленд, долистав его почти до конца, остановился на большой фотографии и придвинул альбом к мистеру Горби.

— Вот из-за чего.

Это был портрет очаровательной девушки в белом платье, соломенной шляпке на светлых волосах и с теннисной ракеткой в руке. Она стояла, чуть наклонившись вперед, с пленительной улыбкой на устах, а позади нее темнели густые тропические заросли. Миссис Хейблтон, увидев фотографию, издала изумленный возглас.

— Да это же мисс Фретлби! — воскликнула она. — Он что, был с ней знаком? Откуда?

— Он знал ее отца — рекомендательное письмо и все такое прочее, — тут же пояснил мистер Морленд.

— Вот оно что! — медленно произнес мистер Горби. — Значит, мистер Уайт был знаком с Марком Фретлби, миллионером. Но откуда у него фотография его дочери?

— Она ее ему дала, — сказал Морленд. — Дело в том, что Уайт был страстно влюблен в мисс Фретлби.

— А она…

— Любила кого-то другого, — закончил Морленд. — Вот именно! Она влюбилась в какого-то мистера Брайана Фицджеральда, с которым теперь помолвлена. Он был без ума от нее, и из-за нее у них с Уайтом не раз доходило до серьезных ссор.

— Вот как! — воскликнул мистер Горби. — А вы знакомы с этим мистером Фицджеральдом?

— Нет, конечно! — холодным тоном произнес тот. — Я не знаком с друзьями Уайта. Он был богатым молодым человеком, вхожим в хорошие дома, а я всего лишь бедолага, застрявший на задворках общества и только пытающийся пробиться наверх.

— Но вам, разумеется, известно, как он выглядит? — спросил мистер Горби.

— Да, я могу его описать, — ответил Морленд. — Вообще-то у него есть что-то общее со мною, что для меня является комплиментом, поскольку его считают красивым мужчиной. Высокий, светловолосый, разговаривает с ленцой, таких называют «важный гусь». Но вы должны были видеть его, — продолжил он, поворачиваясь к миссис Хейблтон. — Он приходил сюда недели три-четыре назад. Мне Уайт рассказывал.

— Ах, так это был мистер Фицджеральд? — удивилась миссис Хейблтон. — Да, он и правда на вас похож. Значит, леди, из-за которой они поругались, это мисс Фретлби!

— Весьма вероятно, — сказал Морленд, вставая. — Что ж, я, пожалуй, пойду. Вот мой адрес. — Он протянул мистеру Горби карточку. — Уайт был моим самым близким другом, и я буду рад оказать любую помощь в этом деле и сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам найти убийцу.

— Думаю, это будет несложно, — медленно произнес мистер Горби.

— Уже кого-то подозреваете? — спросил мистер Морленд, глядя на него.

— Да.

— И кто, по-вашему, убил Уайта?

Мистер Горби помолчал и вдруг четко произнес:

— У меня есть одна идея… Но я не уверен. Когда буду уверен, сообщу.

— Вы думаете, что моего друга убил Фицджеральд, — сказал Морленд. — Я вижу это по вашему лицу.

Мистер Горби улыбнулся.

— Возможно, — неопределенно ответил он. — Дождитесь, пока я буду уверен.

Древнегреческая легенда о Мидасе, который превращал в золото все, к чему прикасался, на самом деле правдивее, чем полагают многие. Средневековые поверья превратили обладающее таким даром человеческое существо в философский камень — камень, который искали многочисленные алхимики в темные века. Однако мы в девятнадцатом столетии вернули человеческим рукам эту власть превращения.

Но мы не приписываем ее ни вмешательству греческих божеств, ни магии: мы называем это удачей. И тот, кому сопутствует удача, в нашем понимании, должен быть счастлив, несмотря на то, что старинная легенда говорит о противоположном. Везение — это больше, чем богатство, это счастье во всех тех вещах, которых ее счастливый обладатель вздумает коснуться. Если он займется игрой на бирже, его непременно ждет успех; если он женится, ему обязательно попадется идеальная жена; если он решит занять положение в обществе или в политике, он не только его получит, но и добьется этого без особого труда. Богатство, счастье в доме, высокое положение, полный успех — все это ждет того, кто наделен удачливостью.