Струны черной души - Евгения Михайлова Страница 10

Другое — уверенная в себе, ухоженная, в меру доброжелательная, в меру высокомерная женщина.

Это мера ее красоты. Это царство ее власти, влияния на восприятие других людей.

Может, я что-то преувеличиваю, но на меня стали смотреть по-другому даже эти истуканы в разных службах. А бывшие знакомые, в глазах которых я сначала видела только испуг, затаенное презрение и острое любопытство, — они стремительно менялись при встречах. Мои натянутые нервы ловили малейшие выражения в глазах, в движениях, в интонациях.

Я стала роковой женщиной с непостижимой тайной, с никому не понятным, но притягательным в своей порочности опытом.

Никто точно не знал, что тогда произошло со всеми нами, но по реакциям именно женщин я понимала: они готовы видеть во всем исключительно страсть. Сгорали от нетерпения услышать подробности. А содружество женщин — родина сплетен и, стало быть, источник новой репутации.

Вот так.

Там, где другие просто причесываются, меняют гардероб, млеют под руками массажисток и косметичек, я поднималась по ступенькам своей полноценности. Поднималась из глубокого подвала униженности и рабства к вершине своей независимости.

Я испытывала удовлетворение от сознания своей значимости в самом мелком контакте. От мимолетного превосходства, примет добровольного подчинения окружающих.

Объясню, в чем разница между тем, что понимала и чувствовала я на территории новой свободы, и теми смешными радостями, которые могла ощущать счастливая домохозяйка Ита.

Она, почти посторонний для меня сейчас человек, была способна утешаться женским тщеславием, наслаждаться завистью подруг, балдеть от мужского поклонения.

Я, Соколовская из рабочего барака, вернувшаяся домой, плевать на все это хотела. Не было на свете человека, который мог бы заставить меня вздохнуть взволнованно, радостно или горестно. Я просто ощущала, как крепнут силы, и ждала часа их употребить по назначению.

Мысль воспользоваться чьей-то рекомендацией в поисках хорошего юриста, программиста или частного детектива я отвергла сразу. Никаких советов, никакой утечки информации, никакого влияния, ничьих услуг.

Абсолютное недоверие как единственный способ торговли и битвы с судьбой. И придется положиться только на интуицию. Она спасала меня даже в моменты групповой расправы и самой откровенной опасности.

Днем я занималась выбором новой квартиры, собой, присматривалась к возможным вакансиям. Ночью изучала рынок специфических услуг.

На очень скромном сайте этого частного детектива я задержалась по нескольким причинам, решительно забраковав десятки подобных.

Очень сдержанный текст, ни одной грамматической ошибки, есть слова, которые выдают начитанного человека. На маленьком фото, видимо, для паспорта, человек, так же мало похожий на сыщика, как я сейчас на убийцу. И я не почувствовала того отторжения, которое во мне стали вызывать люди в своем большинстве. Оно может возникнуть при непосредственном знакомстве, тогда просто продолжу поиск.

Я просто готова соскочить в любой момент, чуть что пойдет не так.

Первый раз я поговорила с частным детективом Сергеем Кольцовым по телефону, купленному на рекламной распродаже одного оператора, где к телефону дарили бесплатную симку. Поговорила, задавала очень продуманные вопросы, запоминала дословно ответы.

Я даже имени своего не назвала. Ни одной документальной детали. Просто обозначила условную суть. Затем неопределенно пообещала перезвонить, когда приму решение, и выбросила телефон, предварительно уничтожив симку.

После разговора искала другие варианты, занималась своими делами и ни на минуту не прекращала анализ того разговора.

Наконец, я сказала себе: «да».

А встречу назначила уже в новой квартире. В новостройке тихого зеленого района Юго-Запада, где никто никого не знал и, что самое приятное, никто к знакомству и общению не стремился. А на своей площадке я вообще была единственной собственницей.

Он приехал в девять пятнадцать вечера. Вошел и протянул мне крошечную еловую ветку в каком-то стакане. Сказал, как будто встретил давнюю знакомую после долгой разлуки:

— Продавали на улице. Я подумал: вы могли забыть, что через неделю Новый год. Посчитал по срокам. Два года точно не встречали. Здравствуйте, Маргарита.

В нашем телефонном разговоре я не только не называла имени-фамилии, но и не упоминала ни о каких сроках.

Но я не удивилась. Не такой уж сложный трюк для сыщика — найти дело по самым пунктирным моментам короткого разговора.

Кстати, он сам тогда согласился на сотрудничество сразу. И почему-то я поняла: это не из-за того, что человек не упускает никакого заработка. Его просто что-то очень заинтересовало. Как бы там ни было, начало встречи мне понравилось.

Сергей прошел в гостиную, с любопытством огляделся по сторонам:

— Хорошая квартира. И ремонт нормальный. Вещи еще не перевезли?

— Вещей нет, — сказала я. — Только то, о чем я вам говорила. Вот стол купила и два стула. Можно сказать, для первого гостя. Поставлю сюда вашу елочку — и можно считать, новоселье состоялось. Не подумала о шампанском. Да, действительно, когда-то был Новый год. Но для первого разговора это вряд ли требуется. Кофе сварила.

Я вышла на кухню, отметив, как непринужденно сыщик откинулся на спинку стула. Кажется, с трудом удержался, чтобы не забросить ноги на стол.

Естественный человек. И настолько красив, что выделится в любой толпе. Не слишком удобная внешность для детектива.

Мы пили кофе и говорили для знакомства о случайных вещах. Так кому-то могло показаться. На самом деле мы напряженно, цепко и подозрительно прощупывали друг друга насквозь. Делали далеко идущие выводы. За обманчиво искренней синевой глаз моего собеседника я увидела личность сильную, жесткую, возможно, даже беспощадную.

Мелькнула мысль: если он узнает какую-то страшную для меня правду, если придет в поисках к выводу о самых нежелательных причинах моего горя, — он ни на секунду не задумается перед тем, как убить меня этим.

О чем речь — очень больно объяснять. Но скажу: это добровольная, настоящая, осознанная, не преодолевшая лишь последнюю границу любовная связь моего мужа с моей дочерью.

Настолько крепкая и трагическая, что она могла оборваться только двойной гибелью. Кто был еще втянут, кто помог или расправился с ними, — это в таком раскладе даже второй вопрос. Но я и тогда не откажусь от ответа.

Сергей поймал мою мысль и задал прямой вопрос:

— Я правильно понял: вас устроит только истина? Это не поиски злодея, разоблачение которого поможет вам разгладить прошлое и найти успокоение для будущего?

— Именно так. Я справлюсь с любой правдой. Самая страшная пытка для меня — это истязание сомнением. Любым. Это в принципе несовместимо с каким-то будущим. И лично для вас: никогда правда не разрушит то, что принадлежит только мне. Моя преданность, моя кровная привязанность, которая сильнее смерти, не пострадает ни в каком случае. Я — женщина, а не баба.

Конец ознакомительного фрагмента