Адрес отправителя - ад - Наталья Александрова Страница 11

Оператор Николай поежился, но кивнул.

– И ничего у них не вышло, – продолжал Каморный, –самого Крутицкого кто-то замочил, то есть не кто-то, а этот осветительненормальный.

– Она его наняла, баба эта, Куницына, – оживилсяНиколай, – за то, что он ее девчонку порезал.

– Очень смешно, – буркнул Каморный, – прямобандитские разборки какие-то получаются. Ты вот что скажи, – наугадзабросил он удочку, – вокруг тебя по поводу этого дела никто не крутился,ничего такого не спрашивали?

– Да нет вроде, – неуверенно хрюкнул Николай. Каморныйсразу же отметил эту малую толику неуверенности и насторожился.

Николай был замечательным оператором, но имел одиннедостаток – изредка любил заложить за воротник, то есть оттянуться на всюкатушку. На телевидении знали про этот его недостаток, и не напрасно в головуКаморного закрались подозрения, потому что кое-кто использовал его себе воблаго. Каморный же очень не любил, когда таскали его материал, даже ужеиспользованный. Это была его прерогатива – знать про всех все и иметь компроматна всех.

– Устал я что-то сегодня, – потянулся он, – надобы стресс снять.

– Это можно, – оживился Николай, – вот приедем, уменя коньячок хороший имеется.

Коньяк действительно оказался хорошим. Каморный наливал,умело направляя разговор в нужное русло, и вскоре опьяневший Николайпроболтался, что коньяк ему подарила девушка Света из монтажной.

«Чтобы такому валенку девушка дарила хороший коньяк?»Каморный окончательно уверился, что дело нечисто.

– Николай, ты работой своей доволен? – спросил Каморныйтаким тихим голосом, что с Николая мигом слетел весь хмель.

– Д-доволен, – ответил он и отвел глаза.

– Тогда колись, за что тебе Светочка подарила коньяк! –отрубил Каморный.

Николай хотел было начать канючить, но посмотрел в оченьсветлые глаза Каморного – они становились такими, только когда онзлился, – и, путаясь и запинаясь, сообщил Каморному, что Света попросиласделать ей на память копию видеокассеты с пожаром в ресторане. Он согласился –ведь пустяк, потому что материал уже был в эфире, так что никого он, Николай,не подвел и ничего плохого не сделал.

– Так-так, – пробормотал Каморный, – на память,говоришь... Ты знаешь, как я этого не люблю?

Николай мямлил что-то невразумительное.

– Может, тебе у нас работать надоело и ты вообще хочешь стелевидения уйти? Ты смотри, Николай, если от меня уйдешь, то я так могуустроить, что ты вообще ни на одном канале работы не найдешь. Может, тыдумаешь, у меня связей не хватит?

Николай знал: чего-чего, а связей, чтобы подгадить ему какследует, у Каморного хватит.

– Извини, Шура, – повесил он повинную голову.

– Ладно, сейчас работаем, с девчонкой я сам потом поговорю.На память, значит... ну-ну.

Сама по себе девушка Света из монтажной нисколько Каморногоне интересовала, но его крайне интересовал вопрос, зачем она попросила копиювидеокассеты. Для чего или, вернее, для кого она это сделала?

Александр Каморный очень любил задавать вопросы. Но ещебольше он любил на них отвечать. Если сам он не знал ответа, то находил людей,которые знали, и любыми средствами добивался, чтобы ему ответили.

Как герой замечательного советского романа «Золотой теленок»великий комбинатор Остап Бендер имел в своем активе четыреста относительночестных способов отъема денег у обывателя, так и репортер криминальной хроникиАлександр Каморный знал не менее четырехсот способов заставить человекаответить на его вопросы. Относительно честности этих способов можно быловыразить некоторое сомнение, потому что входили в них и шантаж, и запугивание,и элементарный подкуп. С принципами у Саши Каморного с детства проблем не было.Информация давала ему власть над людьми, а совесть, честь и достоинство – это,по выражению известного юмориста, слова греческие, мы их не понимаем. Некоторуюинформацию Каморный придерживал, она дожидалась своего часа, и это был вариантбеспроигрышный. Некоторую информацию за хорошие деньги он соглашался забыть –не навсегда, на время. Информация – товар ходовой, грех этим невоспользоваться. И Каморный пользовался этим вовсю, сколотив за годы работынеплохой капитал. Это идиотам зрителям он представлялся бессребреником,болеющим за город и его жителей. Его невысокая, узкоплечая фигура, всегда водном и том же черном свитере, стала символом... чего? – он не уточнял.

Света сидела в маленькой полутемной комнате одна, как вдругпочувствовала, что рядом с ней ктото есть. Она скосила глаза – на соседнемпустом столе сидел Каморный, как всегда весь в черном, и болтал ногами.

– Что за манера – подходить неслышно? – раздраженносказала Света. – Тебе чего?

Каморный мягко спрыгнул со стола на пол и, крадучись,подошел к ней.

– Лапушка, – он наклонился к самому ее уху, –говорят, ты мной интересуешься?

– С чего ты взял? – Она отстранилась и пожалаплечами. – По-твоему, если бабули обмирают, на тебя по телевизору глядя,так и все должны тобой интересоваться?

– Ну, не надо скромничать, – засмеялся Каморныйнеприятным скрипучим смехом.

Своему голосу он умел придать любое звучание – мягкое илигрозное, смотря по обстоятельствам, но со смехом ничего не мог сделать –смеялся он очень неприятно. Он это знал, поэтому на экране всегда был серьезен,даже строг – выбрал такой имидж.

– Слушай, ты мне мешаешь, – с досадой проговорилаСвета. – У меня работа, да и тебе, я знаю, скоро в эфир.

– Деточка, – проникновенно начал Каморный, – тыкак со мной разговариваешь? Как ты смеешь?

По ходу вопроса он нависал над Светой, и теперь она виделасовсем рядом его светлые, почти прозрачные, страшные глаза.

«Да он псих!» – мелькнуло в голове.

– Отстань от меня! – Помимо воли в ее голосе прозвучалстрах, она даже махнула рукой, стараясь оттолкнуть его страшное лицо.

Каморный перехватил ее руку и сжал кисть железной хваткой.

– А ну, говори быстро, для кого брала у Кольки копиювидеокассеты! – прошипел он.

– Отпусти, мне больно, – застонала Света, – ясейчас заору.

Каморный усмехнулся и немного ослабил хватку. Это был одиниз его способов получения нужной информации – от невысокого, даже щуплого навид, узкоплечего репортера никто не ожидал физической силы, поэтому на многих,особенно женщин, такой прием действовал безотказно: женщины слабели от страха инеожиданности и рассказывали всё. Разумеется, с мужчинами, настоящимимужчинами, а не слизняками и тряпками, Каморный опасался разговаривать в такомдухе – можно получить в морду. Разозленный мужчина способен на многое подвлиянием минуты – потом он может пожалеть, что не сдержался, но в ярости оченьдаже просто может отметелить будь здоров, так что две недели в эфир не выйдешь.Каморный очень заботился о своей внешности.