Адвокат амазонки - Наталья Борохова Страница 11

«Отлично. Ведь мне всего лишь отрезали грудь!» – взорвался я про себя. Я знал, что ей отняли не только всю грудь, но и грудные ткани, в том числе и те, которые окружают грудную кость, ключицу, а также малые грудные мышцы. Этого уже было достаточно для того, чтобы впасть в депрессию. А ведь еще не были известны гормональные анализы, состояние лимфатических узлов. Но Ярослав вел себя так, словно его подруге всего лишь удалили зуб мудрости.

– У лилий очень сильный запах, – сказал я, тщательно скрывая свою неприязнь. – Будет лучше, если вы заберете их с собой.

Ярослав очень удивился, что я до сих пор нахожусь в палате.

– Делайте как хотите. Можете отдать их медсестрам, – небрежно бросил он через плечо и опять повернулся к Веронике.

Должно быть, букет он купил впопыхах, в первом же киоске, который работал круглосуточно. Я даже представлял себе, как он поспешно оставляет свой дорогой «Мерседес» на тротуаре и быстрой походкой направляется в павильон. «Господи, но почему у вас нет ничего приличного? – морщится он при виде поникших роз, непрезентабельных астр и дешевых гвоздик. – Мне нужно то, с чем не стыдно появиться в больнице». Продавец растерянна. Ночью редко приходится иметь дело с взыскательными клиентами. Она кивает на лилии. Он раздраженно соглашается, требуя оформить букет как можно быстрее, бросает на прилавок купюру и исчезает прежде, чем она успевает отсчитать ему сдачу.

Явиться к женщине с пустыми руками было не в его правилах, и, наверно, он очень гордился этим своим качеством. Немногие из числа его любовниц догадывались о том, что красивые жесты были просто частью его натуры. Он любил тешить не дам, а свое безмерное тщеславие.

– Я знаю, что ты звонил, – обратилась к нему Вероника, беря его руку в свою. – Конечно, ты беспокоился обо мне. Но было бы лучше, если бы ты оказался рядом со мной тогда, когда я пришла в себя.

– Поверь, детка, я этого хотел больше всего на свете, – бессовестно врал он, глядя ей в глаза. – Но обстоятельства – увы! – иногда оказываются сильнее нас. Но к чему теперь об этом говорить? Ведь теперь я с тобой.

Ему было проще купить букет цветов или безделушку, чем провести в этой палате, наполненной запахом антисептиков, весь день.

Мне больше делать здесь было нечего, и я ушел в ординаторскую. Лилии и в самом деле распространяли вокруг тяжелый, удушливый аромат, особенно невыносимый в теплую майскую ночь. Не колеблясь, я выкинул цветы из окна. Мне казалось, что они пахнут так же, как этот приторный Ярослав. Прошел час, и я начал дремать на кушетке, когда в дверь постучали. На пороге стоял Павлин, причем лицо у него было до крайности озадаченное.

– Я хотел поговорить с вами о состоянии вашей пациентки, – сказал он.

Уязвленный тем, что меня застали не в самом лучшем виде, я был не слишком любезен.

– Вообще у нас есть приемные часы. Кроме того, если я ничего не путаю, вашим лечащим врачом является заведующий отделением.

Ярослав был явно не в себе, поскольку, пропустив возражения мимо ушей, он уселся рядом со мной на стул.

– Вероника ведет себя странно. Она как-то сильно взвинченна, должно быть, еще не совсем отошла от наркоза. Представляете, она даже плакала.

– По-моему, это совершенно нормальная человеческая реакция, – сказал я, кое-как приглаживая волосы. – Что вы хотите? Ей сделали серьезную операцию. Прогноз еще неясен. Не думаете же вы, что она сейчас в состоянии вести с вами светскую беседу? Насколько я успел узнать Веронику, она держится просто блестяще.

– Это я создал ей такой настрой, – самодовольно пояснил Павлин. – Мы с Никой проштудировали всю специальную литературу и Интернет. Я старался до нее донести, что рак груди – это еще не конец жизни. Опухоль угрожает любому. Для этого достаточно родиться женщиной. Но замыкаться в себе не стоит. Медицина сделала большой шаг вперед, и рак превратился в весьма заурядное заболевание, которое лечится, как и всякое другое. Тысячи женщин оперируют каждый год, и они благополучно живут себе дальше.

– Боюсь, что наши бывшие пациентки вряд ли с вами согласятся, – сказал я. – Каждая такая операция, даже если она заканчивается благополучно, оставляет серьезный след на теле и в душе женщины. Ведь грудь – это предмет гордости и переживаний любой представительницы слабого пола. Вероника – женщина красивая, привыкшая к восхищению. Поэтому удаление груди может стать для нее серьезным испытанием...

– Ах, вы об этом? – перебил меня Павлин. – Бросьте эти предрассудки! Через несколько месяцев она сможет сделать восстановительную пластику. Хирурги сейчас делают настоящие чудеса. После операции у нее появится живая естественная грудь – точно такая же, какая была раньше! Медики сейчас научились восстанавливать грудь из живых тканей и кожи, взятых с живота или спины...

Я смотрел на него, и его идиотский оптимизм действовал мне на нервы. Интересно, был ли бы он сейчас так же благодушен и спокоен, если бы речь шла об удалении у него яичка? Смог бы он не растерять свой пафос, если бы «кудесники-медики» сделали из него евнуха? Бедная Вероника! Ведь пока речь даже не шла о реконструктивной операции. Речь шла о выживании.

– Я слышал, что в конце августа вы уже запланировали поездку на Лазурный Берег? – едва сдерживая бешенство, спросил я.

– Да, – подтвердил он. – Думаете, реально к тому времени провести пластическую операцию? Я хотел бы, чтобы Ника могла надеть купальник. Знаете, у нее восхитительная фигура.

– Извините, как ваше имя... – поморщился я.

– О! Я не представился. – Мужчина полез в портмоне и вынул оттуда белую визитную карточку, на которой значилось: «Ярослав Непомнящий, член гильдии российских рестораторов, член жюри конкурса «Золотая вилка», почетный член международного клуба «Мишленовские звезды». Дальше я не дочитал, довольно небрежно сунув визитку в карман халата.

– Так вот, Ярослав, – проговорил я негромко, – не знаю, читали ли вы об этом в Интернете, но только половина заболевших раком груди проживает более пяти лет, и лишь тридцать процентов выживших имеют шанс полностью победить страшную болезнь...

Я произнес эти цифры четко, жалея, что не могу вывести их жирно фломастером на его высоком, благородном лбу.

– ...это при том, что у медицины есть все технологии для полного излечения рака. Но для этого необходимо выявить болезнь на ранней стадии, когда заболевание протекает еще бессимптомно. В отношении Вероники сейчас сложно сказать что-то определенное. Опухоль была весьма обширная и глубоко расположенная. Мне очень хочется надеяться на то, что очаг болезни удален и окружающие ткани, а также лимфатические узлы не затронуты. Чтобы исключить возможные рецидивы, мы проведем ей, скорее всего, курс химиотерапии.

– При химиотерапии выпадают волосы, – не очень уверенно заметил Павлин. – Вы уверены, что это ей необходимо?

Он провел рукой по своим густым темно-русым волосам, едва тронутым на висках сединой. Его заботил собственный внешний вид.