А потом - убийство! - Джон Диксон Карр Страница 11

– Вот как? – вмешался Картрайт. – В чем дело? Том Хаккетт говорил, произошла путаница, и в результате кого-то едва не убили…

Мистер Фиск хмыкнул. Оттого что он не переставал похлопывать Монику по руке, ей стало немного не по себе.

– Что вы, что вы! Ничего подобного! Всего лишь чья-то дурацкая халатность. Придется крепко поговорить с реквизиторами.

– Но что же случилось?

На лице режиссера мелькнула тень неудовольствия. По-прежнему не выпуская руки Моники, он повернулся и кивком указал на съемочную площадку.

– Видите графин с водой на прикроватном столике – вон там, у двери?

– Да.

Хотя половина осветительных приборов была выключена, яркая обстановка каюты по-прежнему напоминала цветную открытку. Все внимательно оглядели стеклянный графин – безупречно чистый и сверкающий.

– Рад сообщить, что никто не пострадал. Хотя Энни Макферсон испытала потрясение, так как стояла ближе всех. Мы все репетировали на площадке, я объяснял сцену Фрэнсис и Энни. Не представляю, как такое могло случиться!

– Что именно?

– Мы беседовали с Гагерном. Я расхаживал туда-сюда и жестикулировал. Когда я развернулся, он крикнул: «Осторожнее!» Я задел прикроватный столик, и он перевернулся. Что-то зашипело – очень неприятный звук. Графин, к сожалению, упал на кровать. Все покрывало, простыни и даже матрас съежились, вздулись и почернели, как изъеденное гнилью яблоко. Оказалось, что в графине не вода. Он был до краев полон серной кислотой.

1

– Серной кислотой?! – вскричал Картрайт, вынимая изо рта пустую трубку. На лице его застыло странное выражение. – Я правильно тебя понял? По-твоему, бутафоры просто что-то перепутали?

– Разумеется!

– Как ты себе это представляешь? Один бутафор говорит другому: «Слушай, Берт, вот графин. Поскольку крана поблизости нет, налей-ка туда серной кислоты; цвет тот же самый». Боже правый!

– Ты ведь не знаешь подробностей!

– Так просвети нас!

– Ш-ш-ш! – предостерегающе прошептал режиссер, пытаясь повысить голос. Выпустив, наконец, руку Моники, он доверительно обратился к ней: – Вот в чем проблема с писателями, мисс Стэнтон! Особенно с Картрайтом. Извлекает сюжеты прямо из воздуха! – Он покрутил кистью руки. – Картрайт способен углядеть заговор отравителей, если у кого-то колики после незрелых яблок. Но мы должны быть милосердными к нему. В конце концов, фантазии – его профессия. – Он смерил нарушителя спокойствия снисходительным взглядом. – Что ты такое вообразил, мальчик мой? Что все было подстроено?

– А ты как думаешь?

Глаза Фиска загадочно сверкнули.

– Знаю. Знаю. Тебе повсюду мерещатся тайны! Ловушка, капкан… Кто-то во время съемок должен был налить себе стакан серной кислоты и выпить ее, приняв за воду. На кого-то нужно было пролить серную кислоту, плеснуть ею в лицо. Ты ведь именно это имел в виду?

Фрэнсис Флер едва заметно вздрогнула. В продолжение разговора она не шелохнулась; казалось, ее глаза обращены куда-то внутрь себя. Она подняла руку и пригладила копну блестящих черных волос, разделенных посередине пробором и густыми волнами змеившихся по щекам. Потом она пробежала по лицу кончиками пальцев.

Ее движения завораживали. Она снова вздрогнула.

Говард Фиск расхохотался.

– А теперь, мальчик мой, послушай, как все было на самом деле, – уверенно заявил он. – Графина вообще могло не быть на площадке!

– Что значит – вообще могло не быть?

– Ничего. Никто не должен был пить воду по ходу действия. Никому не требовалось наливать воду в стакан. Более того, в том эпизоде никто даже не должен был приближаться к столику. Ты понимаешь, о чем я?

– Хм…

– Графин из реквизита. Если бы ничего не произошло, его бы просто убрали после того, как эпизод был отснят; содержимое вылили бы в раковину, а графин поставили на полку. Существовал один шанс из тысячи, что я, по собственной неуклюжести, случайно налетел бы на столик и передвинул его. Я прекрасно знаю, какое у тебя богатое воображение. И восхищаюсь тобой. Но – придержи лошадей! Предположим, графин на съемочную площадку действительно поставил злоумышленник. Допустим, кто-то хотел кому-то навредить. Какой же смысл ставить серную кислоту в такое место, где она, скорее всего, никому не причинит вреда?

Ответом ему была тишина.

Говард Фиск сейчас более, чем когда-либо, напоминал известного врача, который подробно излагает какую-то теорию. В уголках глаз лучиками разбежались морщинки. Он положил руку на плечо Монике; от его твидового костюма приятно пахло.

– Черт побери, и что же ты сделал?

– Что сделал? Да приказал поменять постельное белье и продолжил съемку, – просто ответил режиссер.

– Нет. Я о другом. Хоть кто-нибудь заинтересовался тем, как попала на площадку серная кислота? Ты навел справки?

– Ах, вот ты о чем! Да, кажется, Гагерн пытался что-то разузнать. – Говард Фиск развернулся. – Гагерн страшно расстроился. Не знаю, что ему удалось выяснить. А Хаккетт, когда прибежал сюда, сразу выдвинул несколько предположений. Настоящий ураган! По-моему, он считает, здесь имел место саботаж.

– Саботаж?

– Да. Видите ли, – режиссер повернулся к Монике, – «Шпионы на море» – антифашистский фильм. Надеюсь, он получится хорошим. Хаккетт вообразил, будто какой-то тип, сочувствующий нацистам, попытался вставить нам палки в колеса. Да, да! О саботаже и речи быть не может. И потом, я не хочу, чтобы они волновались. Ведь нельзя тревожить дам, правда? – Он подмигнул Фрэнсис Флер. – Медленно и просто. Мягко, деликатно. Постепенно, шаг за шагом! Вот как надо делать дела. По-моему, я сумею убедить вас в том, что нет абсолютно никакой опас…

Его перебил чей-то резкий голос:

– Говард! Билл! Подойдите, пожалуйста, сюда!

Голос принадлежал мистеру Хаккетту. Он стоял у съемочной площадки. Его смуглый лоб был покрыт испариной, а жесткие черные волосы растрепались.

– Вот так! – заметил Картрайт. – Если хотите, продолжайте утверждать, будто опаснейшее едкое химическое вещество, с виду похожее на воду, попало на съемочную площадку случайно, в результате оплошности, допущенной реквизиторами. А я хочу заключить небольшое пари. Я считаю, нам всем угрожает опасность, и Том Хаккетт сейчас объявит, что нашел труп… Дамы, извините нас, мы ненадолго. Фрэнсис, оставляю мисс Стэнтон на твое попечение.

Моника смотрела им вслед. От раздумий ее отвлек голос Фрэнсис Флер:

– Дорогая моя, разве вам не нравится Билл Картрайт?

– П-простите… что?

– У вас такое выражение лица… Вы были готовы его убить, – с неподдельным интересом заявила мисс Флер. – Так он вам не нравится?