Тварь - Микки Спиллейн Страница 11

Я всматривался в ночь, размышляя, как попала сюда пижама. Дорога, упирающаяся в бухту и никуда не идущая. Деревья и залив. Пара лачуг и цистерна.

Открытый конец цистерны смотрел в обратную сторону, пришлось лезть через заросли осоки, чтобы добраться до него. С мерзким писком выбежали две крысы.

Засветив спичку, я оказался как бы в коридоре из зеленой слизи. Капли воды стекали по сводчатым стенкам цистерны и собирались посредине в вонючую лужу гнили. Кроме нескольких газет, занесенных ветром, здесь ничего не было. Единственные твари, оставившие следы в грязи, имели хвосты. Когда я больше не мог сдерживать дыхание, то попятился наружу и по проложенной мной тропинке вернулся на дорогу.

Туда, откуда начал. Шагах в тридцати виднелись остатки хибарки. Крыша ее провалилась, стены вспучились наружу, словно сверху на нее навалилась гигантская рука, дальше стояла другая. Я направился к первой. Чем ближе я к ней подходил, тем хуже она выглядела. Дыры в стенах сходили за окна, распахнутая дверь повисла на одной петле, приваленная грудой песка. Никаких следов, ничего. Как и цистерна, она была пуста.

Или мне так казалось.

В тот же миг внутри кто-то невнятно застонал. Пистолет прыгнул мне в руку. Я достал несколько спичек, зажег все сразу, бросил внутрь и метнулся вслед.

Пистолет не понадобился. Растон Йорк был один. Он лежал в углу, спутанный веревкой, голый, покрытый синяками. Через секунду я был уже рядом с ним и, стоя на коленях, распутывал узлы. За липкую ленту, которой ему залепили рот, я взялся полегоньку, опасаясь содрать кожу. Он всхлипывал, дрожа всем телом. Слезы страха и облегчения наполнили большие, выразительные глаза. Когда его рука освободилась, он обхватил меня за шею.

— Ничего, малыш, поплачь, — сказал я.

И он заплакал. Тяжелый, судорожные рыдания сотрясали все его тело, причиняя, должно быть, боль. Я кое-как стянул с себя пиджак и накинул на него, говоря с ним быстро и тихо, чтобы успокоить.

Он пришел с внезапностью удара, этот звук. Я опрокинул мальчишку на спину и стремительно обернулся. Еще с полуоборота я начал стрелять. Кто-то издал короткий вопль. Тяжелое тело с разгону ударило меня в грудь, швырнув спиной о стену. Я пнул его обеими ногами, и мы повалились на пол. Прежде, чем я успел вскинуть пистолет, тяжелый ботинок вышиб его у меня из рук. Они навалились со всех сторон. Я пустил в ход все: ноги, зубы, когти, там не было места размахнуться. Я как-то ухитрился засунуть два пальца в чей-то рот и рванул, почувствовав, как щека разорвалась до самого уха.

На этом все кончилось. Что-то обрушилось на мой череп, и я перестал драться. Это было покойное чувство, я словно всплыл, отделяясь от тела. Меня пинали всюду, но боли не было, лишь смутные ощущения. Потом даже они стали гаснуть.

Я приходил в себя по частям. Так собирается вместе и перестраивается эскадрилья бомбардировщиков, потрепанная зенитным огнем. Я слышал гул их моторов, оглушительный, пульсирующий рев, который становился все громче и громче. Клочья их обшивки, осколки их брони сыпались на землю и вонзались в мою плоть, пока мне не стало казаться, что я охвачен огнем. Бомбы рвались и полыхали гигантскими вспышками мне в лицо и швыряли мое тело взад и вперед, взад и вперед. Я с усилием открыл глаза.

Это парнишка тряс меня.

— Мистер, вы можете встать? Я убежал, и они все выскочили меня искать. Если вы не подниметесь, они вернутся и найдут нас. Скорее, пожалуйста, скорее!

Я попробовал встать, но не слишком удачно. Растон обхватил меня и приподнял. С его помощью я подтянул под себя ноги, оттолкнулся и встал. На нем все еще был мой пиджак, его единственная одежда. Я похлопал его по плечу.

— Спасибо, парень, большое спасибо!

Разговаривать было некогда. Он вывел меня наружу, в росшие под деревьями кусты, где нас скрыла тьма. Песок хорошо заглушал шаги. Вот когда я порадовался непрерывной капели с деревьев: ее шум покрывал все звуки нашего передвижения.

— Я нашел на полу ваш пистолет. Вот, нужен? — он протянул мне сорок пятый, робко держа его за рукоятку. Я взял его дрогнувшей рукой и сунул в кобуру. — Мне кажется, вы кого-то подстрелили. Там много крови на полу возле двери.

— Может, это моя, — буркнул я.

— Нет, не думаю. Она и на стене тоже, и в стене, большая дыра, похоже, от пули.

Я помолился, чтобы он оказался прав. Сейчас я был, пожалуй, не прочь увидеть их снова и, воспользовавшись случаем, всадить им несколько горячих туда, где будет больнее всего.

Не знаю, сколько времени мы добирались до машины, но, казалось, будто не один час. Мне то и дело мерещилось, что я различаю крики и слова предостережения. К тому времени, когда Растон помог мне влезть за руль, я чувствовал себя так, словно преодолел дорогу смерти.

Несколько секунд мы сидели молча, пока я нашаривал сигарету. Первая затяжка стоила миллион долларов.

— Там сзади есть халат, — сказал я парнишке. Он встал на колени на сиденье, достал его и набросил себе на ноги. — Что случилось?

— Господи, мистер, я и сам толком не знаю. Когда вы меня оттолкнули, я выбежал в дверь. Человек, которого вы, по-моему, подстрелили, чуть не схватил меня, но не успел. Сначала я прятался за дверью. Они, наверное, думали, что я убежал, потому что, когда они выскочили вслед за мной, один велел остальным рассыпаться и обыскать пляж, потом он тоже ушел. Тогда-то я и вернулся за вами.

Я повернул ключ и потянулся к стартеру. Движение отозвалось болью.

— До этого. Что случилось раньше?

— То есть прошлой ночью?

— Угу.

— Ну, я проснулся, когда открылась дверь. Я думал, что это мисс Мэлком. Она всегда заглядывает ко мне перед тем, как лечь спать, но это была не она. Это был мужчина. Я хотел спросить его, кто он такой, и тут он меня ударил. Вот сюда, — Растон потер темя и дернулся.

— В какую дверь он вошел?

— Кажется, в ту, что ведет в коридор. Я был совсем сонный.

Здорово. Кто-то пробирается мимо охранника у ворот через дом, полный людей, глушит мальчика и преспокойно уходит с ним.

— Дальше.

Пока он говорил, я включил сцепление, развернулся и повел машину по направлению к усадьбе.

— Я очнулся в катере. Они оставили меня в маленькой каюте и заперли дверь. Я слышал, как они разговаривали на палубе и кто-то назвал по имени человека, который был за рулем, Мэллори. За все время я только одно это имя и слышал.

Имя не вызвало никакого отклика в моей памяти, поэтому я позволил ему продолжать.

— Потом я открыл замок и...

— Погоди минутку, сынок, — я в упор посмотрел на него. — Повтори-ка.

— Я открыл замок. А что?