Метро до Африки - Дарья Донцова Страница 11

Взгляд натолкнулся на молодую женщину, которая очень тихосидела на полу. В первую секунду я изумилась. По какой причине хозяйказатаилась и молчит? Но потом мою спину закололи сотни булавок. Глаза незнакомкишироко открыты, веки не мигают, рот слегка открыт, нижняя челюсть отвисла… Искорчилась девушка как-то не по-человечески, вывернув ноги, – в такой позедолго не продержаться. К тому же от тела исходил едва различимый неприятныйзапах.

– Дегтярев, – прохрипела я, с трудом подавив желание заоратьи кинуться прочь, – говоришь, не совал сюда нос?

– Ну… да, – с легким сомнением ответил полковник, –вообще-то я плохо помню…

И тут я увидела портфель – он стоял на самом виду, у дивана.Оставалось удивляться, почему я не заметила его сразу.

Сжав волю в кулак, я наклонилась, схватила кейс, вылетела вкоридорчик, отодрала полковника от вешалки и (откуда только силы взялись?)быстро дотащила его до выхода из подъезда. Надо отдать должное Дегтяреву – оншагал молча. Изредка Александра Михайловича шатало из стороны в сторону, одинраз он чуть не упал, но в целом мы благополучно добрались до моей малолитражки.

Усадив приятеля на заднее сиденье, я спросила:

– Где твоя машина?

– Не знаю.

– Ты приехал сюда на метро?

– Не помню.

– Попытайся сообразить, зачем приехал на Кирсарскую улицу?

– По работе, – вдруг бойко заявил полковник.

– Здорово! – обрадовалась я такому прогрессу. – Дальше…

– А мне нечего рассказывать, – вяло ответил полковник ивнезапно захрапел.

Я вцепилась в руль. Очень хорошо, что Александр Михайловичзаснул, он не станет скандалить, узнав, куда едет. А доставлю я полковникапрямиком в клинику к Оксане, пусть она осмотрит Дегтярева. Конечно, Ксюняхирург, но я доверяю ей больше, чем всем невропатологам мира, вместе взятым.

Александр Михайлович спал очень крепко. Его не разбудилудар, когда я, не заметив препятствия, на всей скорости влетела в яму надороге, не вырвали из лап Морфея и два санитара, которые по просьбе Оксанывытащили полковника из машины и, положив на каталку, повезли в приемный покой.

– Сиди тут, – велела подруга, убегая следом за ними, – яскоро вернусь.

Я кивнула, подождала, пока процессия скроется в глубинебольницы, и пошла по извилистому, пахнущему хлоркой коридору. Должен же где-то бытьпустой кабинет с городским телефоном?

Допотопный, сильно поцарапанный аппарат нашелся в комнате стабличкой «Смотровая». Я быстро набрала нужный номер и на одном дыханиипроизнесла в трубку:

– Улица Кирсарская, дом один, квартира два. По этому адресунаходится труп женщины, дверь не заперта.

Дежурная попыталась задавать вопросы, но я опустила трубкуна рычаг, быстро пробежала по коридору и села на неудобный жесткий стул,стоявший там, где меня оставила Ксюня. Даже если в милиции захотят установить,откуда прошло сообщение, меня не найдут. «Смотровая» пуста, дверь в нееоткрыта, воспользоваться телефоном может любой.

– Что случилось с Дегтяревым? – воскликнула Оксана,выскакивая из лифта.

– Я думала, ты ответишь на этот вопрос. Инсульт? –занервничала я.

– Не похоже, – помотала головой подруга.

– Но сначала он вроде потерял память, а потом заснул.

Ксюня кивнула:

– Это следствие травмы.

– Какой? – подпрыгнула я на месте.

– Черепно-мозговой. Полковника кто-то, грубо говоря, треснулпо башке.

– Но его голова выглядела абсолютно целой, – с изумлениемответила я.

– Тем не менее имеется гематома от удара.

– Без внешних следов? – еще больше удивилась я. – Дегтяревпочти лысый, любая царапина на макушке заметна!

– Его ударили сзади, – пояснила Оксана. – Случается такое:травма в наличии, хотя внешне – почти никаких признаков. Кстати, синяки ведь несразу появляются. Давай рассказывай, что знаешь.

Я описала события, умолчав о мертвой женщине. Подруга вынулапачку сигарет.

– Сама я с таким явлением не сталкивалась, но в литературеописано много похожих случаев, – сказала она. – Человеческий мозг до сих поростается загадкой, он обладает огромными компенсаторными возможностями ипытается любой ценой сохранить себя. Часто люди, пережившие стресс, временнотеряют память – наш «компьютер» как бы стирает информацию в целях безопасности.В случае с Дегтяревым мы имеем классическую картину из учебника: сначалачастичная амнезия, потом глубокий сон.

– И что будет, когда он проснется? – насторожилась я.

Оксанка развела руками.

– Либо расскажет, что случилось, либо нет.

– Это не инсульт?

Ксюня, осторожная, как все врачи, подняла одну бровь.

– Сейчас больным занимаются специалисты, но предполагаю, чтопричина дискомфорта пришла извне.

– Ага, пришла и стукнула его по черепушке, – подхватила я. –А дальше что?

– Пусть полежит в отделении, понаблюдается. Хуже отисследований ему точно не станет. Думаю, ему следует остаться у нас, пока он непридет в рабочее состояние.

– Что ему завтра принести? – остановила я Оксану.

– Обычный набор: тапки, халат, зубную щетку, минералку безгаза, немного денег, ну и еду полегче, без его любимых свиных отбивных,пельменей и пива, – перечислила Ксюня. – Впрочем, о харчах не волнуйся, я самаприготовлю.

Сев в машину, я моментально позвонила заместителю полковникаВитьке Кондратьеву и без особых церемоний спросила:

– Знаешь, чем занимается полковник?

– Рыбу ловит, – последовал спокойный ответ.

Думая, что зам Дегтярева решил объясниться эзоповым языком ипод рыбой подразумевает преступников, я спросила:

– Какую? Ты в курсе?

– Понятия не имею, – заявил Витька. – Окуня или леща, я вобитателях морей и рек не разбираюсь.