Легенда о трех мартышках - Дарья Донцова Страница 11

– Может, набор разъединили для безопасности?Если одну его часть конфискуют, то есть шанс найти вторую, – предположила я.

– Вещи, которые умыкнули твои родители, ниразу не всплыли на поверхность, – пробурчал Сергей Петрович. – Их не выставлялина продажу ни в России, ни за границей, даже в смутные девяностые годы ни наодном аукционе в Америке или в Европе не обнаружилось следов тех ценностей. Ябыл уверен, что они здесь, в России, лежат в тайнике. И вот кубок! Значит, я неошибся!

– Рада за вас, но при чем тут я?

Сергей Петрович склонил голову:

– Я верю в карму!

Мне стало смешно.

– А в черную кошку и тринадцатое число?

– Понимаю, это звучит странно, – серьезносказал Водоносов, – но я абсолютно убежден: если родители совершилипреступление, расплачиваться за это придется детям. На них посыпятся болезни,несчастья, неудачи. Надо исправить чужие ошибки, и снова обретешь здоровье исчастье. Отец разрушил храм? Сын должен построить церковь!

Я ощутила давящую усталость.

– Что ты от меня хочешь? Говори прямо!

– Мы плавно перешли на «ты», – улыбнулсяВодоносов, – это хороший признак.

– Я жду ответа!

– Экспонаты по сию пору лежат в тайнике.

– Я уже поняла.

– О его местонахождении знали лишь двачеловека: Игорь и Анна. Поговори с матерью, вероятно, она откроет дочери тайну.Столько лет прошло, думаю, Корольковой захочется наградить тебя за годысиротства, – выдал Сергей.

Я оторопела, но потом ядовито сказала:

– Даже если твое ведомство может организоватьмне командировку на тот свет, я не соглашусь отправиться в такое путешествие.Приходи с этим предложением лет через сто накануне моих похорон, вот тогда япопытаюсь выполнить твою просьбу, отыщу в райских садах Игоря с Анной и задамим ряд вопросов!

– С Корольковой можно пообщаться сегодня, –хмыкнул Водоносов, – она жива и, надеюсь, поймет, что лучше открыть секретдочери. Не потащит же она с собой ценности в могилу.

– Жива? – переспросила я.

– Да, – кивнул Водоносов.

– Мама?

– Верно.

На меня напал судорожный кашель, Водоносовсгонял на кухню и принес полный стакан воды.

– Выпей, – заботливо предложил он.

Я послушно сделала пару глотков и зашипела:

– Почему ты сразу не сказал основную новость?Приберег сообщение под занавес?

Сергей отвел глаза.

– Я решил сначала ввести тебя в курс дела.

– Где живет Анна?

– Так ты к ней поедешь?

– Да, – заорала я, – прямо сейчас! Назовиулицу, номер дома, квартиру. Она замужем? Дети есть?

Водоносов вытащил из портфеля листок.

– Тут все данные. Меня интересует толькотайник! Кстати, сегодня за кражу ее никто не посадит!

– Анна здорова? – спросила я.

– Из психлечебницы она давно вышла, – ответилСергей.

– И ни разу мне не позвонила, – протянула я.

– Не хотела портить дочери биографию.

– А после перестройки? – возмутилась я.

– Вот и задай ей этот вопрос, – быстро сказалСергей. – Наверное, у Корольковой были свои причины не видеть тебя.

В обморочном состоянии я вышла во двор и селав машину, было от чего лишиться чувств. Мои родители, оказывается, воры! А япредполагала, что отец просто бросил маму, и та попала в психушку. Кстати,насчет клиники я не ошиблась, мать провела в сумасшедшем доме не один год!Значит, я Игоревна? Мой дедушка – не мой дедушка, он отчим папы и второй мужАфанасии. Елена Ивановна и Иван Петрович Васильевы фантомы. Что еще скрыла отменя Афанасия? И как я покажусь на глаза Анне Корольковой, кстати, если веритьбумажке, которую всучил мне Водоносов, моя мать еще не совсем древняя старуха.

Я повернула ключ в зажигании и медленновыехала на проспект. Что я скажу Корольковой при встрече?

– Здравствуйте, меня зовут Даша. Я ваша дочь.

Интересно, как она отреагирует на это?Захлопнет дверь? Бросится меня обнимать? Или потребует метрику.

Как будет развиваться наш разговор дальше? Мненапрямик спросить:

– Где тайник? Верни украденное, нехорошоворовать экспонаты из музея!

Глупее и не придумать. И у меня нет никакихбумаг, доказывающих, что я родная дочь Корольковой. Хотя можно показать ей фотоАфанасии! Надо сейчас зарулить в Ложкино и прихватить снимок. Надеюсь, Аннавспомнит свою свекровь. Черт возьми, я не могу назвать Королькову мамой! Сдругой стороны, разве она может на это претендовать? Сколько раз, когда меняобижали разные люди, мне в голову приходила горькая мысль: «Эх, будь рядом сомной мама и папа, наверное, они пожалели бы доченьку. Ну почему мне приходитсявсего добиваться самой? Отчего нет никаких близких родственников, кромебабушки?» Конечно, я никогда не показывала ни отчаянья, ни боли, всегдастаралась улыбаться, но порой мне становилось очень горько.

На глаза навернулись слезы, руки затряслись, яс трудом припарковалась у тротуара. В памяти неожиданно ожили давние обиды.

Андрей Малеев, которого я любила со всейстрастью первокурсницы, после бурного трехмесячного романа меня бросил. Напрощание он сказал:

– Ты хорошая, но мать против наших отношений.

– Почему? – пролепетала я.

– Мы не пара, – серьезно ответил Малеев. – Мойотец занимает высокий пост, мать работает в министерстве, а дед генерал. Нашасемья приличная, а ты сирота с неизвестным прошлым. Что ты знаешь о своихродителях?

– Они погибли в горах, – прошептала я, – увлекалисьальпинизмом.

Малеев хмыкнул:

– Мама думает, что твои предки загнулись отпьянства. Можешь доказать обратное?

Я пережила предательство любимого и дажесделала вид, что сама послала Андрея по известному адресу, но с тех пор решиланикогда никому не говорить о своем сиротстве.