Клетка - Кензо Китаката Страница 11

— Вы совсем не кажетесь расстроенным.

— Я бросаю свой бизнес, землю, знание — всё. На самом деле это облегчение. Я с ума сходил от беспокойства. Такое чувство, будто снова выходишь в большой мир из тёмного угла маленькой комнатки.

В его глазах не содержалось даже намёка на улыбку. Он совсем не походил на дружески расположенного соседа — торговца мужской одеждой. В эту минуту лицо Йосиды было абсолютно непроницаемым.

— Итак? Вы позволите мне оставить всё как есть — именно как есть?

— Что я могу сделать? Вы одержали победу. Хотя о деньгах я не забуду.

— Это ваша вина.

Всё ещё сохраняя улыбку на губах, Йосида спросил:

— Не могли бы вы сделать мне одолжение и хотя бы позволить Мотояме остаться здесь, если он хочет?

— Я не держу крыс в качестве домашних питомцев.

— Хорошо, я понял.

Йосида ушёл. Такино вышел в магазин и приказал Мотояме зайти в офис:

— Начиная с сегодняшнего дня я больше не нуждаюсь в твоих услугах.

Он смотрел, как по мере переваривания информации меняется лицо Мотоямы.

— То есть вы не хотите, чтобы я доработал месяц без оплаты?

— А ты решил, что магазин продаётся? — Такино закурил сигарету и с улыбкой посмотрел на Мотояму: — Планы изменились.

— Что? Что это значит?

— На самом деле я никогда и не собирался его продавать. — От лица Мотоямы отхлынула кровь, а губы начали дрожать. — Ты ведь лишь орудие, Мотояма, и всегда им будешь. Больше не желаю видеть твоё мерзкое лицо. Я никому не скажу о шприцах, но лишь потому, что ты и так жалок.

Мотояма сжал кулаки. Такино оперся об угол стола, показывая всем своим видом, что он готов с ним драться. И крыса заслуживает право на битву.

Мотояма в течение нескольких секунд пристально смотрел на Такино, потом повернулся на каблуках и вышел. У него даже спина тряслась.

Он выглядел намного моложе, чем ожидал Такино. Возможно, ему не было и тридцати. Тёмный костюм, однотонный галстук, аккуратно причёсанные волосы — именно такой стиль, который наскучит глазу с первого взгляда.

— Почему же, Исикава-сан, вы с самого начала не пришли ко мне поговорить об этом?

Исикава являлся менеджером по развитию сети супермаркетов «S…» и, скорее всего, околачивался где-то в самом низу управленческой лестницы.

— Супермаркеты «D…» следят за каждым моим шагом. Если бы я обратился к вам напрямую, то у нас у самих харассмент начался бы. Мы не можем себе этого позволить — здесь их плацдарм… супермаркет «D…» сумел первым закрепиться на вашей линии.

Такино уже сделал первые выводы о характере Исикавы. Было нетрудно представить себе человека, стоявшего за спиной Обы и Йосиды. Он ожидал увидеть честолюбивого позёра, но впечатление о сидящем перед ним человеке только этим не ограничивалось. Исикава сразу же ухватился за представившуюся возможность, как только Такино пригласил его обсудить дела с глазу на глаз. Было десять вечера. Юки уже ушла домой, так что никто не мог войти в офис и побеспокоить их.

— Я хотел бы сначала обсудить вопрос о цене, если вы не против, — сказал Исикава.

— Сколько вы собирались предложить за это место Обе?

— Сорок процентов сверх рыночной цены.

Итак, Оба должен был заработать десять процентов плюс хороший бонус. Этого с лихвой хватило бы, чтобы оплатить долги и ещё немного осталось бы.

— Насколько вы можете поднять?

— Ну, если примерно пятьдесят процентов вместо сорока?

Исикава явно приготовился, что с него попросят грабительскую сумму. Но это всё, к чему он был готов. Ребёнок, ещё ребёнок, даже если за его плечами уже опыт прожитых лет. Он, кажется, думает, что, если бросить на стол деньги, то можно заключить любую сделку.

— А аванс?

— Пять миллионов наличными без проблем. Ведь сегодня суббота. Но, отправляясь к вам, я подумал, что смогу быстренько раздобыть и ещё кое-что. Уверен, что это будет сумма, которой вы останетесь довольны.

— Какая именно?

Исикава достал из внутреннего кармана конверт. Такино взял его — толстый. Наверное, миллиона три.

Такино закурил сигарету. Исикава расслабился. Хотя он был столь несмышлен в делах, но именно он отдал приказ испортить молоко и положить замороженных крыс в холодильники. Иногда дети играют в игры, которые уничтожают взрослых, а потом, продвигаясь по службе, смотрят на мир так же невинно, как и раньше.

— Мы хотим, чтобы соглашение о покупке прошло сразу же, как будет подписан окончательный контракт.

Такино выдохнул дым сигареты:

— К моему сожалению, вы портили мои товары и подсылали этого ублюдка. Это отвратительный способ делать бизнес, разве не так? Но я полагаю, вы всегда так работаете, да?

— Мы также предложим вам определённую сумму в качестве извинения, в дополнение к тому, что должны будем заплатить по условиям договора.

Похоже, что у этого парня в голове не было ничего, кроме цифр. Деньги движут людьми, заставляют их совершать поступки. Чаще всего. Однако не всегда.

— Но со мной это не пройдёт. Меня это только раздражает, — рассмеялся Такино.

Исикава улыбнулся. По всей видимости, он понятия не имел, что значит смех Такино.

— Убирайтесь, — произнёс Такино.

По лицу Исикавы скользнула лёгкая улыбка.

— Я сказал: «Убирайтесь!» Здесь ваш бизнес окончен.

— Что вы имеете в виду? — спросил Исикава.

— Эти деньги я забираю в качестве компенсации за тот ущерб, который вы нанесли моему делу. На этом всё.

Такино встал, взял со стола конверт и убрал его во внутренний карман пиджака.

— Вы, должно быть, шутите.

— Чёрта с два.

Исикава начал подниматься со стула. Такино швырнул ему пепельницу в лицо. Она была лёгкой, из алюминия, но зато полна пепла и сигаретных окурков. Исикава вскрикнул и упал на колени, схватившись руками за глаза.

Такино не дал ему шанса встать. Он пнул противника в живот. Тот на секунду открыл глаза и принялся стонать.

— Я позвоню в полицию!

Исикава лежал на полу, его пылающее лицо смотрело в потолок, и вздувшиеся на висках вены пульсировали.

— Ты сгниёшь в тюрьме! Ты, сукин сын!

— Точно.

Такино пнул его в спину. Прямо в основание позвоночника. Он бил парня без сожаления.

Краска отхлынула от лица Исикавы. Теперь он побледнел и ослабел, а лицо покрылось капельками пота.

Подождав немного, Такино снова ударил его ногой, теперь по почкам. Здесь сильно бить не требовалось: вроде бы боли совсем и не чувствуется. Но возникает ощущение, будто все жизненно важные органы твоего тела куда-то смещаются, и это наполняет ужасом. И это не иллюзия: внутренности действительно перетряхиваются. Для большинства мужчин хватит пятнадцати-двадцати таких ударов, чтобы захлебнуться кровью и умереть.