Пора созревания - Барбара Фришмут Страница 11

Итак, всякий раз мы заводили разговор о том времени, когда жили — они в Америке, я в безмятежности своего детства. Мы рассуждали с деловитостью, которая допускает чувства, но не позволяет их выпячивать. Наверное, поэтому наши воспоминания не слишком походили на ритуальное бормотание слов, потерявших от частого употребления первоначальный смысл.

Познания профессора относительно новейшей истории государства Австрия были обширны и подробны, что в общем-то характерно для представителя пострадавшей нации. Он даже занимался историей движения Сопротивления в Зальнкамергуте, которое хотя и не проявило особого геройства — тут нужно сделать поправку на местные нравы, — но все же существовало. По мнению Унумганга, тот факт, что в отличие от прочих регионов Австрии в нашем возникло нечто подобное освободительному движению, обусловлен, во-первых, относительной автономией местности, во-вторых, наличием соляного промысла, принадлежавшего кайзеру, в-третьих, рано зародившимся туризмом. Мы трудились не покладая рук, а жители остальных земель веками оставались недееспособными под пятой своих феодалов, графов, фогтов и прочая.

Теория, конечно, сомнительная. Я соглашалась с профессором в одном — попытка самозащиты была. И это меня радовало в той же степени, в какой бесило сознание, что все-таки нашлись у нас люди, переметнувшиеся на сторону национал-социалистов.

Вдобавок красота здешнего ландшафта, перед которой не могли устоять даже проверенные партийные кадры, вызвала нашествие эвакуированных немцев — высших нацистских чинов. Их имена, однажды омрачив покой здешних лесов, продолжают тянуться мрачным следом прошлого.

В этот раз мы говорили о том, что шеф управления имперской безопасности Кальтенбруннер частенько бывал в наших краях. Он не служил ни в Зальцкамергуте, ни вообще где-либо в Штирии, а приезжал к любовнице, графине Вестгард, тоже эвакуированной, родившей ему в феврале 1945 года близнецов.

Единственным военным объектом в наших краях была военно-морская база (с той самой испытательной лабораторией) на Топлицзее. К ней, вероятнее всего, и направлялся транспорт с пресловутыми ящиками, набитыми разным нацистским добром. Транспорт возглавлял некий офицер СС, похоже, он неправильно понял слова командующего здешним военным округом, доктора Хётля. Тот, когда ему доложили о приближении транспорта из Гмундена, выпалил:

— Бросьте эту дрянь в озеро!

И офицер буквально выполнил приказ — опорожнил грузовик, сломавшийся в пути. Как потом рассказывал в интервью сам доктор Хётль, «на Троицу 1945 года в Траунзее плавали фальшивые фунты, как полк водяных лилий».

— Удивительно! — сказала я. — То есть наоборот. Ничуть не удивительно, что человек, целиком и полностью посвятивший себя войне, военизировал водяные лилии.

А Унумганга занимали вопросы, почему колонна поехала в Гесль и почему банкноты — на подводах, ибо дорога, покрытая щебнем, оказалась для военных грузовиков узка, — вернулись к Топлицзее?

Между тем и мы дошли до конца дорожки, вымощенной щебнем, то есть до «Рыбацкой хижины», и заняли столик на веранде.

Нам не было нужды напряженно вчитываться в меню: блюдо мы выбрали давным-давно, так что сделали заказ, едва опустившись на стулья.

Мой стул был теплым, а столик неубранным. Развернутая газета лежала между чашкой (на дне густой коричневатый слой сахара) и десертной тарелкой, на которой таяли недоеденные взбитые сливки.

— Как там дела с расшифровкой? — небрежно бросил профессор.

Унумганг спросил небрежным тоном, но я вздрогнула — надеюсь, он не заметил…

— Вы знаете, что это значит? — Он постучал пальцем по фотографии в газете: коротко остриженный мужской затылок с фигурно выбритым числом 88.

Я взяла со столика газету, пробежала глазами заметку. Речь шла о человеке, который убил трех полицейских, а потом застрелился сам. Фотография была взята из семейного архива, снимок относился к недалекой юности убийцы.

— 88. Я вижу только 88. — Я перевернула страницу, ища объяснение странного украшения. — Какая связь между числом 88 и перепиской?

— Перед вами самый простой вид шифра. Посчитайте, какая буква в алфавите восьмая.

Я пошевелила губами, загибая пальцы на левой руке.

— Восьмая — h. Ну и что?

— Heil Hitler! [12]Эта форма кодирования так же примитивна, как и молодые люди, способные выкинуть деньги на такую прическу вместо того, чтобы заплатить психотерапевту!

Официантка убрала все со столика, прихватив газету: очевидно, та принадлежала ресторану. Поскольку мы чтива не требовали, газета легла на стойку бара, чтобы при случае составить компанию одинокому любителю пива и его поллитровой кружке.

— Вендлгард и Незими наверняка придумали нечто более изощренное, чтобы скрыть свою духовную близость от цензоров и цензурных инстанций всех времен.

Похоже, способы расшифровки выбраковывались методом исключения. «Alpha — Bravo — Charly» отпадает, «А — первая, В — вторая, С — третья» — тоже. Только меня ознакомят с каким-нибудь новым способом, как выясняется, что он не годится. Я почувствовала себя начинающей пианисткой, которую лупят линейкой по пальцам, чуть только она выбьется за пределы скучной гаммы.

— Но ведь на цифрах зиждутся все шифры, — возразила я капризным тоном. Кому понравится, когда его постоянно уличают в необразованности?

Унумганг посмотрел сквозь меня вдаль:

— Конечно, весь белый свет состоит из чисел. И у языка изначально нумерационная структура, каждая буква связана с определенным числом. Из этой связи можно кое-что извлечь.

Вообще-то в школе я всегда засыпала на математике. Но если цифры послужат ключом к содержанию рукописи, то можно проснуться!

— Однако исконная связь между буквой и цифрой трактуется в разных смыслах, так же как и толкования преследуют разные цели.

— Абракадабра! — вырвалось у меня.

— Вы недалеки от истины. Праязык и абсолютные числа — это одно и то же, слово породило предмет. Даже после вавилонского смешения языков большинство из них можно восстановить по числовому значению слов.

— Числовое значение? Что еще за числовое значение?

— В современных языках — это сумма значений букв, в немецком, например, — от 1 до 26. В языках, где каждая буква имеет название, другой подход. Там суммируются значения как самой буквы, так и тех, что составляют ее название. И так далее, и тому подобное…

Ничего не понятно! К счастью, тут подали салат и напитки. Мы кивнули друг другу через стол, подняв бокалы.

Меня участие буквенно-цифровых связей в сотворении мира интересовало куда меньше, чем их прикладное значение, я хотела быть поближе к конкретной расшифровке, о чем и сказала Унумгангу.

— Но сотворение мира и расшифровка нашей рукописи — процессы неразрывные! Кто-то читает святые книги, словно они тайные послания, которые можно понять, только манипулируя числовыми значениями слов, кто-то пытается подражать Богу, кодируя собственные послания…