Казанова, или Российские 9 1/2 недель - Диля Еникеева Страница 11

— Ура! — подпрыгнул он на кровати. — Ты со мною всю ночь! То, о чем я мечтал! Ух, и затрахаю же я тебя!

— А уж я тебя!

И оба расхохотались.

— Милый, а почему ты все время говоришь “трахать”, “трахаться”?

— А тебя шокирует это слово?

— Я не привыкла слышать подобное от мужчины. Ты же не пятнадцатилетний юнец.

— Прости, моя принцесса. Но поверь, в устах взрослого мужчины это тоже звучит совершенно нормально. Все так говорят. Слово как слово.

— Но я не привыкла, чтобы мужчины при мне так говорили.

— А привыкнуть не желаешь? — поддразнил Казанова.

— Не желаю! — засмеялась Лариса.

— Ты хочешь, чтобы я выражался книжно-киношно: “заниматься любовью”, “make love”, “заниматься сексом”?

— А зачем обязательно как-то называть?

— А вы чуточку не ханжите, принцесса?

— Есть немного... Я ханжа и синий чулок.

— То-то я вижу... Все бы ханжи такими были... Малышка, я буду делать так, как ты пожелаешь. Не хочешь — не буду произносить слова, которые режут тебе слух. Но лично мне без разницы, как это называть. По-моему, слово “трахать”, если мы наедине, ничем не хуже остальных. Зато в нем столько грубой экспрессии! А “заниматься любовью” — отдает низкопробной голливудской продукцией. Или книжностью — так и видишь манерную даму в пенсне на птичьем носу.

— Согласна.

— И мне позволено произносить это слово и делать то, что оно подразумевает?

— Позволено. И чем чаще, тем лучше.

— Да ты настоя-ащая нимфома-анка! — сделав страшную рожу, басом произнес Казанова.

— Раньше была нормальной женщиной, а как с тобой связалась, так стала почти нимфоманкой.

— С кем поведешься...

— От того и забеременеешь! — подхватила Лара.

Игорь расхохотался.

— Такой интерпретации я еще не слышал, — сказал он, отсмеявшись. — Но мысль интересная...

Казанова искоса глянул на Ларису, та замерла от неожиданности.

“Нет уж, милый, эту проблему мы пока обсуждать не будем”.

Не дождавшись ответа, любовник с мнимо огорченным видом встал.

— Пошли, принцесса, подкрепимся. А то ты почти ничего не ешь. Скоро совсем прозрачной станешь. А мне твое здоровье дорого.

— Пошли, — легко поднялась она.

Подняв Ларису на руки, Игорь перенес ее на кухню, усадил на диван, достал из холодильника всевозможные салаты в пластиковых упаковках, копченую рыбу. Хлеб тоже был упакован в целлофан нарезанным. Заниматься хозяйством белоручка Казанова не любил.

Холостяк - это мужчина, которому повезло в жизни и в любви.

Потом была ночь, которую Лариса вряд ли когда-нибудь забудет. Всю ночь они не сомкнули глаз. Секс и короткие мгновения отдыха, потом снова секс.

Казанова напоминал юношу, который дорвался до тела. Но какова потенция!

А еще он невероятно красив. Синие глаза, темные волосы, уверенный взгляд, волевое лицо. Высокий, широкоплечий, сильный.

Ларису он легко и с удовольствием носит на руках, будто та ничего не весит. Почему-то Игорю очень нравится носить ее на руках. Ларисе это тоже нравится. А какой бы женщине не понравилось?

Казанова носил ее в ванную, купал, вытирал и уносил обратно в спальню, ласкал, доводя до полного обалдения, снова уносил в ванную, просто носил по комнате, млея от счастья, когда она обнимала его за шею, положив голову ему на плечо.

Если вы встретили женщину своей мечты, прощайтесь с остальными своими мечтами.

Первое, что Лариса увидела, проснувшись в понедельник, — спала-то всего полчаса! — счастливое лицо любовника, склонившееся над нею.

— Доброе утро, моя принцесса!

— Доброе утро, милый.

— Я самый счастливый мужик на свете!

— Совершенно с тобой согласна.

— Ах ты, чертовка! Не могла сказать мне что-то в том же духе?

— Боюсь, что слишком возомнишь о себе, — дурачась, отпарировала она.

— Да уж... С тобой мне это не грозит, — вздохнул Казанова.

Обняв любовника за шею, Лара прижалась лицом к его груди.

— Я самая счастливая женщина на свете, и именно ты дал мне счастье...

После таких признаний уже не надо ничего говорить. Игорь, умница, промолчал и нежно поцеловал ее.

Можно жить счастливо, если не выяснять, кто кого осчастливил.

— Принцесса, вам кофе в постель? — спросил Казанова через некоторое время.

— А ты умеешь подавать женщине кофе в постель?

— До сих пор не умел, но буду учиться.

— Дерзай.

Лариса удобно уселась, подоткнув под спину подушки, и с легкой улыбкой приготовилась ждать.

Уже скоро Игорь появился с подносом. Действительно, в чашках дымился кофе и даже лежали какие-то бутерброды на тарелке.

Лара одобрительно кивнула и маленькими глотками стала пить горячий кофе. Конечно, не бог весть что, обычный напиток из электрокофеварки, но инициативу следует поощрять.

Допив, она поставила чашку на поднос.

— Съешь что-нибудь, — попросил Казанова, успевший сжевать уже несколько бутербродов.

— Утром я обычно не ем.

— Господи, да чем же ты живешь? Не завтракаешь, забываешь пообедать, не ужинаешь...

— Да как видишь — живу.

— И при этом у тебя такой удивительный цвет лица. Как тонкий китайский фарфор, белый до прозрачности. И легкий румянец. И эти мои милые ямочки на щечках...

— Игорь! — предостерегающе произнесла Лариса, уже догадываясь, к чему это приведет.

Поздно! Эту лавину уже не остановить.

Казанова быстро отставил в сторону поднос, сдернул с нее одеяло и припал нетерпеливым ртом к ее телу. Его язык побежал от лодыжек все выше и выше, и опять ее затопила сладкая волна, и опять она поплыла, то взлетая на вершину, то падая с нее, то вновь взлетая....

Открыв глаза, она посмотрела на любовника еще туманным взором:

— Слушай, у меня уже совсем мозгов не осталось. Что ты со мной делаешь, а?

— Люблю тебя, — нежно ответил он.

Лара лишь благодарно вздохнула и сползла с подушек.

Как не хочется идти на работу...

Впереди такой трудный день, предстоит решить столько проблем, в ее жизни опять произошло нечто, что может все перевернуть…

Послать бы все эти проблемы куда подальше и остаться в этой постели, с этим человеком, от одного прикосновения которого она загорается желанием...