Грань - Джеффри Дивер Страница 11

У этой истории оказалась примечательная развязка. Одна из спасенных покупательниц навестила его в больнице. Они стали встречаться. И теперь она была его женой, которую звали Джоанн. Райан воспитывал дочь от первого брака. Его прежняя жена умерла от рака яичников, когда девочке едва исполнилось шесть.

Сообщив мне эти подробности, Дюбойс заметила по телефону:

— Правда, очень романтично, что он спас ей жизнь? Просто явился, как рыцарь в сияющих доспехах.

Вообще-то я не любитель чтения, но мне нравятся книги по истории, особенно средневековой. А потому я мог бы сообщить ей, что рыцарские доспехи считались наихудшим боевым снаряжением, когда-либо созданным человечеством. Они только выглядели внушительно, но облаченный в них воин был куда уязвимее, чем тот, чье снаряжение состояло из обычного щита, шлема и кольчуги, или даже не имевший ничего этого.

А еще мне подумалось, что получить пулю — это отнюдь не самый романтичный способ найти себе спутницу жизни.

— Ну вот, в такой-то чудесный субботний день! Вам и самому лучше было бы провести его с женой и детишками, — сказал Райан, сопроводив меня в тесно заставленную мебелью гостиную.

— Я живу один. И детей у меня нет.

Райан ненадолго замолчал: вполне предсказуемая реакция. Обычно добрые отцы семейств определенного возраста не сразу соображали, как вести себя с сорокалетним бездетным холостяком вроде меня.

— Пройдемте сюда.

Я последовал за ним в кухню, где к прежним запахам примешались новые ароматы — так пахнет обильный завтрак выходного дня, каких у меня никогда не бывает. В отличие от остального дома здесь царил беспорядок. Немытые тарелки громоздились в раковине. Пиджаки и спортивные куртки свешивались со спинок стульев, окружавших обеденный стол светлого дерева. У стены пустые пакеты из «Сэйфуэя» валялись рядом с такими же, но с эмблемой «Хоул фудз», [9]превосходя их числом в соотношении четыре к одному. Повсюду лежали школьные учебники, компакт-диски, пришедшие по почте рекламные буклеты и журналы.

— Кофе будете? — спросил Райан только потому, что хотел его сам. Он не был груб со мной, но явно не желал, чтобы я засиживался.

— Нет, спасибо.

Пока он наливал себе кофе, я подошел к окну и осмотрел задний двор дома, похожий на десятки тысяч таких же дворов по соседству. Изучил окна и двери.

Заметив мой интерес, Райан, который с видимым удовольствием прихлебывал из чашки, сказал с ухмылкой:

— Неужели вы считаете, агент Корт, что мне нужен часовой в кухне?

— На самом деле мне необходимо переправить вас вместе с семьей в безопасное место, пока мы не доберемся до людей, которые за всем этим стоят.

— Переправить отсюда? — Он уже не скрывал насмешки.

— На несколько дней — максимум.

До меня доносились сверху какие-то звуки, но на первом этаже пока никто не появился. Клэр Дюбойс снабдила меня информацией и о семье Райана. Джоанн Кесслер, тридцать девять лет, прежде работала статистиком, но, встретив вдовца и став его женой, ушла со службы и посвятила себя воспитанию приемной дочери, которой на тот момент исполнилось десять.

Дочь Аманда — теперь старшеклассница местной средней школы.

— Учится хорошо — почти отличница. Уже выбрала три основных предмета для дальнейшего изучения — историю, английский и французский. Ее фото поместили в школьном ежегоднике. Часто вызывается быть добровольной помощницей.

Наверняка много помогает в больницах или поликлиниках, подумал я, ведь у нее так рано умерла мать.

— Кроме того, она играет в баскетбол, — продолжала Дюбойс. — Я тоже обожала этот вид спорта. А, глядя на меня, не скажешь, верно? Но рост не играет решающей роли, правда! Надо просто любить эту игру и уметь хорошо расталкивать соперниц.

Между тем Райан говорил:

— Послушайте, я ведь самый обыкновенный коп и занимаюсь рутинными делами, не связанными с насилием. Никаких террористов, мафии, заговорщиков. — Он отпил еще глоток кофе, украдкой бросил взгляд на дверь и добавил еще два кусочка сахара, поспешно размешав их в чашке. — Агент Фредерикс сказал, что тому типу нужно добыть некую информацию самое позднее к вечеру в понедельник, так? А у меня сейчас нет ни одного расследования, которое я собираюсь закончить к этому времени. У меня вообще сейчас спад в работе. За последнюю неделю или даже больше только и перебираю бумажки. Административные отчеты, бюджет и все такое. Ничего больше. Если бы я мог хоть что-то предположить, тут же рассказал бы вам. Но ничего нет. Это явная ошибка, — повторил Райан.

— А теперь послушайте вы. — Райан не пригласил меня сесть, но я все равно расположился на одном из вращающихся стульев. Сам он стоял. — В прошлом году я охранял одного клиента. Пять дней играл в кошки-мышки с киллером — профессиональным убийцей, которого наняли, чтобы устранить моего подопечного. Потом выяснилось, что это была ошибка. Киллеру дали не ту фамилию. Но только он все равно убил бы моего клиента, не помешай я ему. В данном случае за вами охотится не убийца, а «дознаватель». Слышали о таких?

— Что-то слышал. Профессионал из преступного мира по ведению допросов и добыче информации, так, кажется?

Суть он знал, и я кивком подтвердил это.

— А теперь поясню разницу. Киллер — совсем другое дело. Ошибка или нет, но жизнью рисковали бы только вы один. А вот «дознаватель»… Он сделает своей целью вашу семью, пойдет на все, чтобы нащупать ваше слабое место, но непременно найдет способ заставить вас выложить нужные ему сведения. К тому времени, когда он поймет, что ошибся, кто-то из близких вам людей может серьезно пострадать. Или хуже того…

Обдумав мои слова, Кесслер спросил:

— Кто он такой?

— Его зовут Генри Лавинг.

— Из бывших военных? Спецназ?

— Нет. Сугубо гражданское лицо.

— Из какой-то банды? Связан с организованной преступностью?

— Нами такой связи не выявлено.

Признаться, мы знали о Генри Лавинге только то, что он родился на севере штата Виргиния, сбежал из дома еще подростком и с тех пор практически не поддерживал контактов ни с кем из членов семьи. Его школьное личное дело бесследно исчезло из архива. В первый и последний раз Лавинга арестовали еще как несовершеннолетнего. А через неделю после того, как он был отпущен на свободу, местный судья, не объясняя причин, подал в отставку и уехал в неизвестном направлении. Быть может, простое совпадение? Но уж кто-кто, а я так не думаю. Все бумаги по делу юного Лавинга пропали из полиции и суда примерно в то же время. Он славно потрудился, чтобы замаскировать свое прошлое и сохранить анонимность.

Я снова выглянул в окно. Затем после короткой многозначительной паузы и взгляда в сторону все еще пустой прихожей я продолжал уже совсем тихо: