Погибают всегда лучшие - Владимир Гурвич Страница 11

Анатолий помолчал и даже помрачнел. Мне показалось, что он о чем-то напряженно размышляет.

– Во многом ты прав, но не совсем. Мир можно сделать лучше. Иначе я бы не сменил милицейскую форму на рясу священника.

– Тебе видней. Мне бы твою веру. Но в своей жизни я перевидал столько мрази.

– Поверь, я видел этого добра не меньше. Но это не причина, чтобы считать таковым весь мир. Он такой, с чем являемся в него мы сами. Если мы приходим в него с добром, он добреет, если – со злом, он становится злее.

– У меня такое чувство, что сейчас ты начнешь читать проповедь. Но знаешь, может, я покажусь тебе мелким, но сейчас меня волнует не мир, а я в нем. Когда сидишь в этой вонючей конуре без денег, а главное без всяких надежд, не зная, что делать, то становится наплевать на всех и на все.

– Денег я тебе дам. У меня их не много, но кое что есть.

– Спасибо, Толя, но твои деньги мне не помогут. Я привык их зарабатывать сам, а не просить милостыню.

– Это не милостыня, а помощь друга. И ты же сейчас не знаешь, как их заработать.

– Не знаю, но что-нибудь придумаю. А за благородный душевный порыв – спасибо. Бог тебе воздаст за него.

– В тебе говорит гордыня. А она – плохой советчик. Тебе сейчас нужна любовь близких людей.

– Она всегда нужна. Но ты же знаешь, как относится ко мне мать. Я для нее больше не сын.

– В глубине души она так не считает. Но ты должен ей помочь.

Я удивленно уставился на Анатолию.

– Каким образом, по-твоему, я должен ей помочь?

– Вызволить из глубины ее души живущую там любовь к тебе. Она ведь сама не рада своей ненависти и мучается от нее. Но одна не способна с нею справиться. Ты понимаешь, что я имею в виду. Я видел многих людей и когда работал в уголовном розыске и когда стал священником, которые были разрушены ненавистью.

Я задумался над словами своего старого друга.

– Что же ты предлагаешь?

– Ты должен сделать первый шаг, попытаться с ней поговорить. Попробуй объяснить ей, что не виноват в смерти брата.

– А если виноват?

– Ты совершаешь зло, не ведая, что творишь, – задумчиво проговорил Анатолий. – Многие же в этом городе творят зло сознательно.

Я внимательно посмотрел на него.

– Поэтому-то ты и ушел из угрозыска.

Анатолий вместо ответа встал.

– Ты пойдешь к матери? Я очень тревожусь за нее.

– Я подумаю. Мне нелегко это сделать.

– Было бы легко, к чему тогда говорить об этом.

– У меня к тебе есть несколько вопросов.

– Я догадываюсь. – Он вдруг подошел к окну, посмотрел на улицу. – Мы скоро увидимся. Если ты не уедешь, – добавил после паузы он.

– Думаю, что нет. У меня тут есть кое-какие дела.

– Не знаю, известно ли тебе об этом, но твое возвращение в город вызвало немалый интерес. Многие внимательно следят за тобой.

– Это я уже понял.

Анатолий отошел от окна и снова сел рядом со мной.

– Нет, все гораздо сложней. За тобой наблюдают не только эти люди.

– А какие?

– Самые разные. Тебя тут помнят. Помнят и ту историю.

– Ты говоришь о той машине, что упала с моста.

– Да, о ней.

Это случилось в год, когда я закончил школу. Через нашу речку был перекинут мост, дата строительства которого терялась в исторических анналах. Что произошло с тяжело нагруженным грузовиком, почему он потерял управление и пробил парапет, я не знаю до сих пор. Но он камнем полетел вниз. В кабине находились два человека – шофер и его спутница, молодая девушка. Мне ничего не оставалось делать, как прыгнуть вслед за машиной в воду. Была уже прохладная осень, и вода почти совсем остыла. Кроме того, она оказалась очень мутной. Пришлось нырять несколько раз, чтобы вытащить людей. Если бы не мои занятия спортом, я бы ни за что не справился с этой задачей. Об этой истории писали газеты, не только районные, но и областные, горсовет наградил меня часами, хотели представить к медали, но почему-то я ее так и не получил; скорей всего представление где-то затерялось. Однако главной наградой стало то, что я целый месяц пребывал в героях и когда выходил на улицу, все оборачивались и смотрели мне вслед, как смотрят вслед популярной телезвезде.

– Это было так давно, а что давно, то неправда.

– Это не так, хорошие дела не имеют срока давности. О твоем поступке помнят. И люди те живы и благодарны тебе.

– Ну, хорошо, но что это реально означает для меня сегодняшнего этот мой подвиг, чем может он помочь в моем положении?

Взгляд Анатолия долго не отрывался от моего лица.

– Он может вдохновить тебя на новые героические деяния, укрепить твой дух. Я рад, что повидал тебя, – вдруг сказал он. – Где найти меня ты теперь знаешь. Если тебе понадобится моя помощь, приходи.

Я проводил Анатолия до дверей. Затем подошел к окну и стал смотреть, как он идет по улице. Его статная фигура шагала уверенно и спокойно, несколько человек попались ему навстречу, он поздоровался с каждым из них. Его в самом деле тут знают то ли как бывшего милиционера, то ли как нынешнего священника. Внезапно ко мне пришла довольно странная мысль: если он мне действительно понадобится, то в каком своем качестве – первом или втором?

Я понял, что визита в отчий дом мне не избежать. Но я оттягивал его, как посещение зубного врача. Прошел еще целый день, прежде чем я окончательно созрел для этого шага. Я неторопливо шел по родному городу, посматривая по сторонам. Изредка я ловил любопытные взгляды, что свидетельствовало о том, что прохожие знали, кто идет им сейчас навстречу. Почему-то меня занимала высказанная моим старым другом Анатолием мысль о том, что меня тут еще хорошо помнят.

Я подошел к дому, где я то ли на свое счастье, то ли на свое несчастье когда-то появился на свет. Вошел в грязный, пахнущий чем-то отвратительным подъезд. В Москве я жил в престижном чистом, ухоженном доме, где каждого входящего встречал строгий привратник, учиняющий самый настоящий допрос: куда идете, кто в этой квартире проживает? Эти вопросы были совсем не лишние, так как там в самом деле жило немало важных и известных персон. Квартиру в этом элитном пристанище мне выделили после того, как я стал чемпионом страны. На меня возлагали большие надежды, как на восходящую звезду отечественного спорта. Увы, я их не оправдал. Потом такие же надежды возлагали на меня в антитеррористическом отряде. И там я оказался не на высоте. Потом я подвел жену, которая, выходя за меня замуж, надеялась совсем на другую со мной жизнь. Затем надежды на себя стал уже возлагать я сам. И на этот раз все окончилось печально. Что за рок преследует меня, почему я не могу до конца успешно завершить ни одного путного дела?