Любовница египетской мумии - Дарья Донцова Страница 11

– Меня кто-то ищет?

Симпатичный парень за стойкой указал на толстяка в мятых льняных брюках. Несмотря на поздний, почти ночной час, «пончик» не удосужился снять широкополую панаму и выглядел, мягко говоря, идиотом. Я сделала пару шагов к дивану, на котором устроился пузатый мачо, тот вскочил и, широко раскрыв объятия, кинулся вперед, выкрикивая:

– Дашута! Сколько лет, сколько зим!

– Здрассте, – ошарашенно ответила я, уворачиваясь от его потных рук.

– Ты меня не узнала! – загрустил «пончик» и спросил у Азамата, который не сводил с нас глаз: – Где тут у вас тихое местечко с хорошей выпивкой?

Портье непонимающе заморгал.

– Он не говорит по-русски, – пояснила я, – внизу есть чайная комната.

– Вот обезьяна, – обозлился толстяк, – раз в отеле работает, должен по-нашенски балакать. Я Никита Фролов.

– Очень приятно, – машинально ответила я, – Даша Васильева.

– Это я отлично знаю, – хохотнул пузан, с трудом втискиваясь за хлипкий столик, – ты меня не вспомнила? Эй, мартышка, неси нам чаю, пирожных и всякого такого.

Хрупкая официантка кивнула и испарилась.

– Сделайте одолжение, не хамите обслуживающему персоналу, – сердито одернула я Фролова, – кое-кто из служащих хорошо понимает по-русски!

– Во! Совсем не изменилась! – заржал Фролов. – И в школе такая же была! Борец за правду и справедливость! Защитница сирых и убогих!

– В школе? – переспросила я. – Мы вместе учились?

На секунду мне стало страшно: неужели я выгляжу так же, как этот толстяк? Фролов стянул панаму, показалась плешь, чуть-чуть прикрытая редкими кустиками волос.

– Ну да, – кивнул толстяк, – я, правда, моложе, но отлично тебя помню.

Я впала в ступор. Моложе? То есть я старше этого потного, смахивающего на бильярдный шар субъекта? Внезапно на ум пришло воспоминание. В прошлом году, летом, мы с Дегтяревым сидели в кафе, и вдруг он ринулся к симпатичной женщине. Ситуация до дрожи напоминала ту, в которой очутилась я сейчас. Александр Михайлович завопил: «Натка, узнаешь меня?» «Нет», – честно призналась дама. «Ну как же, – расстроился полковник, – школа номер три! Мы там вместе десять лет провели. Я Дегтярев». Женщина с трудом изобразила радость. «Да-да! Точно! Дегтярев! Неужели я могла вас забыть! Конечно, нет! Вот только выпало из памяти, какой предмет вы вели? Труд или физкультуру?»

Я постанывала от смеха, полковник спешно ретировался за наш столик и, наблюдая, как Натка, помахав ему на прощанье рукой, уходит, обиженно протянул: «Да мы с ней в параллельных классах учились. Наташа в «Б», а я в «А». Что, я совсем плохо выгляжу?»

Целых полгода после того случая я поддразнивала полковника, называла его «физрук» или «трудовик», просила передать привет ученикам, в общем, забавлялась, как могла. Александр Михайлович дулся, фыркал и по-детски обижался, чем вызывал у меня веселый смех. И вот сейчас я понимаю, какие эмоции испытывал бедняга. Я старше лысого пузана? Быть того не может!

– Ешь пирожные, не стесняйся, – гудел тем временем Никита, – ну рассказывай, как живешь?

– Нормально, – коротко ответила я, – и ты, похоже, вполне благополучен.

– Не жалуюсь, – хохотнул Никита.

– Да, вот так приятный сюрприз – неожиданно встретить на другом конце света человека, который учился с тобой в одной школе, – улыбнулась я. – Сразу в голове оживают воспоминания. У вас ведь географию тоже Аргентиныч вел?

– Точно, – кивнул Никита, – такой прикольный мужик. Аргентиныч! Надо же! Совсем про него забыл! Вот почему надо ходить на встречи выпускников! Снова становишься ребенком!

Я продолжала сладко улыбаться.

– Верно, Аргентиныч всем ставил тройки. Он постоянно повторял: «Географию на пять знает лишь природа, на четыре я, а вам и трояка сверхдостаточно!»

– Да-да-да, – словно китайский болванчик закивал Никита, – у меня еще отец ходил к нему разбираться! Аргентиныч мне тройбаном весь аттестат портил.

Я с неподдельным интересом взглянула на собеседника.

– Ну и как? Договорился?

Никита погладил толстой рукой живот.

– А то! Мой папахен мог тигра усмирить.

– Твой отец был и впрямь незаурядной личностью, раз сумел договориться с никогда не существовавшим педагогом, – мрачно сказала я.

– Эй, ты о чем? – заморгал Никита.

Я оперлась локтями о стол.

– В моей школе не преподавал учитель по прозвищу Аргентиныч. Он работал в институте, где училась Даша Васильева. Маленькая деталька – Аргентиныч трудился на кафедре физкультуры, а кликуху он получил за привычку постоянно повторять: «Ну и дела, Аргентина в ход пошла». Что мужчина имел в виду, не знал никто, но Аргентинычем его звал даже ректор. В другой раз придумайте более правильный ход, желая навязаться незнакомой женщине. И уж совсем гадко утверждать, что я вас старше! Когда вы заканчивали школу, я еще даже не ходила в первый класс.

– Ну ладно, – забормотал Никита, – чего уж так злиться?

– Что вам надо? Кто вы? Представьтесь, – потребовала я.

– Никита Фролов, – повторил толстяк.

Я встала.

– Прощайте, хочу спать.

«Мачо» вынул из кармана телефон.

– Пожалуйста, подождите. Вот, поговорите.

Я взяла протянутую трубку и услышала голос Дегтярева:

– Даже умотав из дома, ты ухитряешься вляпаться в неприятности!

– И тебе приятного вечера, – ехидно ответила я, – надеюсь, в Ложкине льет дождь!

– У нас майское солнечное утро, – заявил Александр Михайлович, – поговори с Фроловым.

– Он твой знакомый? – уточнила я.

– В некотором роде, – разозлился полковник, – но я работаю в Большом доме на Петровке, а Никита – в «Детском мире». Еще вопросы есть?

– Нет, – вздохнула я и отдала трубку «мачо».

«Детским миром» столичные жители издавна называют здание комитета госбезопасности, ой, простите, ФСБ, здоровенный мрачный дом, находящийся в шаге от самого крупного магазина для малышей.

– Нам лучше сразу перейти на «ты», – предупредил Фролов, – бывшие ученики одной школы не могут друг другу выкать. Ок?

– Мне будет приятнее думать, что ты старше меня, – обиженно сказала я, – лет эдак на двадцать.

Никита засмеялся:

– Признаю, не очень хорошо придумал, но времени на лучшую легенду не нашлось.

– Тогда сразу переходи к делу, – буркнула я.

– Ты слышала про осмий? – спросил Фролов.

Я удивилась.

– Это фамилия, название животного или местное экзотическое блюдо?