Александра: чужие берега - Алла Демченко Страница 11

Так они работали больше десяти лет — каждый на своем поле, но за одну команду. Ни одного договора не подписал, ни одной сделки не заключил Антон Игоревич без согласия Круглова. Кроме одного…

— Антон, мне очень хочется верить, что эта статья нас не касается. И твои авантюрные способности здесь ни причем.

Если б не тихий тон и не такое серьезное лицо говорящего, его речь можно было б принять за комплимент способностям Задонского.

— Я не готов с тобой спорить по поводу интеллекта той, как ты говоришь, курицы — таким же тихим голосом продолжил Круглов. — Возможно, она ошиблась, но я все проверю сам. Вернусь и проверю. А там посмотрим. Если, не дай бог, ты слышишь меня, окажется, что фонд «Рука помощи» хоть каким — то образом имеет к нам отношения, сам понимаешь, я это так не оставлю.

Они еще посидели некоторое время, молча думая о своем.

— Ты не опоздаешь на самолет? — буднично спросил Задонский, которому не терпелось по — быстрее спровадить Круглова. И уловив нетерпение в голосе Задонского, тот не спеша поднялся, забрал брошенный пиджак и, не прощаясь, покинул кабинет.

Антон взял газету и внимательно прочитал статью, после чего круто выругался, не стесняясь выражений. Он сидел, молча уперев взгляд в стену. Если б он сейчас спустился вниз, то мог бы догнать Круглова и все рассказать. И покайся сейчас, Олег простил бы — это точно. Но прощение стоило б развала его, Задонского плана. Круглов бы разделал в два счета всю подпольную деятельность, но репутацию компании, да и саму, можно сказать жизнь, Задонскому спас бы. На то он и был мозговым, компьютерным, расчетным центром компании и всего их совместного бизнеса.

Никуда Задонский не побежал. У него была своя голова на плечах и свое отдельное игровое поле…

Круглов давно уехал, а Антон все сидел в кресле для посетителей. Он мог еще догнать Олега в аэропорту и попытаться объяснить, что бес попутал или кто — то другой. Но ничего не стал делать. Просто пересел в свое кресло директора компании «Рука помощи».

Да кто ты без меня, чистюля, «ботаник» лабораторный? Так один «пшик», — дал волю накопившейся злобе Задонский. — Что ты можешь без меня? Видите ли, его задела статья! — Антон со злостью сгреб газету и скомкав бросил на стол. Газета развернулась и на Задонского смотрело безобразно смятое лицо Людмилы.

Немного остыв, Антон задумался. Ситуация была больше чем серьезной. Ситуация была катастрофическая. Круглов докопается до истины. Встретится с журналистом, съездит в реабилитационный центр. Проведет внутреннее расследование. И ведь не остановиться, пока все не выяснит. А то, что Круглов не остановиться, Задонский не сомневался. Как все некстати. Начало черной полосы, что ли, — размышлял Задонский.

От хорошего приподнятого настроения не осталось и следа. На решение проблемы оставалась ровно две недели до возвращения Круглова…

На настойчивые звонки Людмилы он умышленно не отвечал, боялся, что сорвется. А этого делать никак нельзя. Людмила со своим центром, а то, что в скором будущем она станет хозяйкой центра, он не сомневался нисколько, была той сказочной курицей несущей золотые яйца. Антон Игоревич не сдержал улыбки, столь удачным было сравнение. Остальное не важно…

Ресторан «Феллини», который находился под одной крышей с кинотеатром, внутри и сам был чем — то похож на кинотеатр: большой зал первого этажа пестрел фотографиями и картинами современной живописи. В приглушенном свете стиралась грань реальности. Кино.

И цены были фантастические, как в кино. Вначале, она пыталась перевести гривны в рубли, потом в доллары, но, как не крути, получалось заоблачно дорого. Пара таких обедов и вся ее месячная зарплата осталась бы в этом заведении. Из этого можно сделать очевидный вывод — Иван Андреевич далеко не бедный человек.

Они просидели в ресторане часа три, говоря обо всем и ни о чем. Иван Андреевич понимал, что пустые разговоры начинают тяготить никоим образом не зависимую от него дочь. Он даже подумал, что если не скажет сейчас что — то важное, Александра подымится и уйдет. Но слова никак не приходили на ум.

Встреча все больше начинала походить на деловой ужин с партнером, когда тебя не интересует сам собеседник, а все твои мысли заняты только одним вопросом — заключится контракт, а если заключится, то насколько будет выгодным именно тебе.

— Уже поздно, — посмотрев на часы, подвела итог встречи Александра.

— Я отвезу тебя в гостиницу. А завтра, мы завтра встретимся.

Иван Андреевич обвел взглядом зал. Вышколенный официант мгновенно появился возле столика, театрально положив бардовую коробочку. Савицкий привычным жестом открыл бархатное чудо и, отсчитав несколько купюр, включая щедрые чаевые, рассчитался за ужин.

Саша вышла на улицу первой и сразу же заметила подъезжающую машину.

— Как мать? Давно видела?

Савицкий, опередив водителя, галантно открыл дверцу машины. Вопрос повис в воздухе. Говорить в присутствии водителя Саше не хотелось. Да, собственно, говорить было не о чем. Ее жизнь Ивана Андреевича, скорее всего не волновала вовсе. И о матери спросил буднично и безразлично.

Она вдруг поймала себя на мысли, что не знает, как бы сама поступила, если б вопрос касался б Стрельникова. Как говорить о нем? Любила ли мать Савицкого? Она никогда, сколько Саша помнит, о нем не вспоминала, словно Савицкого в ее жизни и не было, и Саша появилась сама по себе. А может просто не хотела ворошить прошлое? Да и что ворошить? Столько лет прошло. В матери давно другая жизнь и она в той другой жизни вполне счастлива. У нее могли даже дети быть в новом браке.

Представить мать с детьми никак не удавалось, как она не старалась. Институт, лабораторные мыши, чьи крохотные жизни приносились каждый день на алтарь науки — это легко всплывало в памяти. Есть ли в отца дети? Скорее есть и уже взрослые. Мужчина может не хотеть детей, не зависимо от количества браков. Женщина наоборот. Ей без разницы, сколько детей в ее избранника. Женщина хочет иметь своего собственного ребенка. Непобедимый закон природы.

— Мать давно видела? Как она?

Савицкий задал тот же вопрос и в той же последовательности.

— Давно. Защитила докторскую. Работает. Читает периодически лекции за рубежом.

— В этом она вся. Представляешь, она даже мышей домой приносила. Беспрерывность эксперимента или что — то в этом роде.

Белые мыши с длинными облезлыми хвостами, действительно, какое — то время, жили на балконе. Стеклянная емкость, похожая на маленький аквариум, в целях конспирации, пряталась в самодельном шкафу, вместе со старым тряпьем. И болели они какой — то загадочной хантавирусной болезнью.

От мимолетного воспоминания вдруг засаднило в горле. Говорить о мышах в салоне дорогой машины было неуместно. Иван Андреевич замолчал.

О том, какой разразился скандал из — за тех мышей, Савицкий то же не стал говорить дочери. Роза Акимовна грозилась выбросить мышиное прибежище с балкона. И выбросила б, если б не подоспела Светлана…