Выбери себе смерть - Чингиз Абдуллаев Страница 11

— А по всей гостинице?

— Зачем? Всех гостей, что ли?

— Вот списки. Реваз зарегистрировался под именем своего дядисо стороны матери — Гиви Пхаладзе. С ним была еще какая-то женщина, ЛарисаКоновалова. Вы случайно не слышали такую фамилию?

— Нет, — покачал головой Арчил, с удивлением глядя насписки. — Какой ты умный! Я такого даже не представлял. Ты действительнобольшой мастер.

— Для этого как раз большого ума не нужно. Если человекисчез без всяких следов и нет никаких свидетелей, значит, человек сам хотелисчезнуть. Обычная логика.

— Об этом мы не подумали, — признался Арчил, почесав голову.Дронго обратил внимание на его роскошный перстень. — Мы были в таком состоянии,что не сообразили этого.

— Вы можете узнать, кем и когда был выдан паспортКоноваловой?

— Конечно. — Арчил пересел на стул рядом с телефоном и, взявсписки, набрал чей-то номер. — Слушай, Крысанов, это я, Арчил. Большая помощьнужна. Узнай, когда и кому был выдан паспорт на имя Ларисы Коноваловой. Паспортзаграничный. Ты не понял? Я сказал «кому», чтобы узнать ее адрес. Где онаживет, понимаешь? Когда позвонишь? Я буду ждать. — Арчил положил трубку. —Завтра утром мне сообщат.

— Есть еще один вариант. Пятнадцатого Реваза и его спутницув отеле прописал некий Коля. Может, мы можем узнать подробности у него?

— Слушай, — еще раз удивился Арчил, — ты откуда такой умный?Поехали быстрее. У меня машина с ребятами стоит у западного входа. — Со мнойприехал Манучар, может, возьмем и его? — спросил Дронго.

— Не надо. У меня есть своя охрана.

— Я не для этого, — усмехнулся Дронго. «Ну и психология уэтих ребят!» — подумал он.

Через несколько минут они уже мчались на роскошном«Мерседесе» Арчила через весь город. Арчил, позвонив прямо из автомобиля, узналадрес дежурившего в тот день Коли. За ними, не отставая, шел еще один«Мерседес» с тремя боевиками явно кавказского происхождения.

Они добирались долго, почти целый час. Наконец обаавтомобиля въехали во двор девятиэтажного дома.

— Поднимемся вдвоем, — предложил Арчил.

Они еще долго ждали, пока придет лифт, затем медленноподнимались на восьмой этаж. Потом долго стучались. Никто не отвечал.

— Может, я позову кого-нибудь из ребят? — предложил Арчил.

— Не нужно, — сказал, осматривая замок, Дронго, — япостараюсь открыть дверь.

К своему удивлению, он возился долго — целых двадцать минут.Арчил терпеливо ждал, выкурив две сигареты «Кэмел». Он предложил их Дронго, нотот, никогда не куривший, отказался, обратив внимание на характерный прикусАрчила на окурках сигарет. Наконец дверь открылась. Всюду горел свет. Играла музыка.

— Наверное, хозяин скоро придет, — предположил Дронго.

Арчил, кивнув головой, прошел в одну из комнат. Дронго,осмотрев коридор, двинулся следом. На полу с разбитой головой лежал хозяинквартиры.

Арчил достал еще одну сигарету.

— Кажется, он мертв, — спокойно сказал он.

Дронго осторожно наклонился над телом убитого, потрогалпульс.

— Тело еще теплое, — озабоченно сказал он. — Его убили занесколько часов до нашего прихода, может, даже еще позже.

— Кто-то знал, что мы приедем, — понял Арчил. — Интереснополучается.

— Кроме вас и меня, не знал никто, — возразил Дронго,поднимаясь.

— А Манучар? — Арчил сохранял абсолютное спокойствие.

— Он был весь вечер со мной. Мы расстались за минуту дотого, как я вошел в номер.

— Значит, это ты, — спокойно сказал Арчил.

— А может, ты, — так же спокойно парировал Дронго.

Между ними лежал еще не остывший труп.

В последнее время Колчин все чаще задумывался над семейнымипроблемами ветеранов КГБ. Как правило, у обычных офицеров, работавших в отделахи управлениях центрального и местных аппаратов, все было в полном порядке — уразведчиков, специалистов широкого профиля, курсировавших по странам мира,оперативников семейная жизнь не налаживалась. Они словно моряки уходили вплавание на долгие месяцы, оставляя семьи, и не все жены выдерживали такоеизнурительное ожидание. Семьи распадались, а вновь и вновь отъезжающие офицерыне спешили заводить новые. Миф о верных супругах, ждущих своих мужей десятилетиями,оставался только мифом. В жизни все было мельче и грязнее.

У погибшего Бахтамова тоже не удалась семейная жизнь. Жененадоели его частые отлучки, и она, хлопнув дверью, просто ушла к другому, уведяс собой пятилетнего сына. Другой был старшим продавцом комиссионного магазинаэтого островка капитализма в прежнем строго социалистическом мире.

Уже выйдя на пенсию, Бахтамов нашел другую, еще не совсемопустившуюся, женщину, и поселился у нее. Клавдия Орлова была в молодостикрасивой женщиной, но с годами появился тяжелый подбородок, морщины подглазами, оплыла фигура. Кроме того, она почти двадцать лет одна растила двоихдетей после смерти своего первого мужа, а это никогда не проходит бесследно дляженского лица и характера. Вызвав ее утром по телефону, Колчин позвонил в УВДгорода, попросив обеспечить явку Магомедова и Умарова. Орлова пришла точно вназначенное время. Она была немного удивлена, зачем еще она могла понадобитьсяэтому страшному учреждению, которого, несмотря на все демократизации, сильно побаивалась.

Сначала разговор шел о пустяках. Колчин расспрашивал Орловуо ее жизни, обещал помочь с пенсией Бахтамова. Они, правда, не успелизарегистрироваться, но по еще бывшим советским законам при ведении совместногохозяйства можно было рассчитывать на пенсию погибшего друга.

— Скажите, Клавдия Николаевна, — спросил вдруг Колчин, — впрошлый раз вы говорили мне, что знали о связях вашего мужа, — он называлБахтамова все время только так, — и некоторых чеченцев. Вы сами присутствовалина их встречах?

— Присутствовала, — подтвердила женщина низким голосом, —приходили. Я ему все время говорила: не доведут до добра эти азиаты. Уж я их,разбойников, знаю.

— А вот эти бланки платежных поручений, которые мы у васнашли, вы раньше видели?

— Не помню, — удивилась Орлова. — Вы тогда спросили: этоваши? А я в бумагах его не разбиралась, царство ему небесное, строгий былчеловек, не любил, когда трогали его вещи. Ну, коли из моего дома вышли, сталобыть, мои. Я и сказала, что наши.

— А вы до этого таких бумаг не видели?

Орлова снова внимательно посмотрела на бумаги.

Конец ознакомительного фрагмента