Пожнешь бурю - Станислав Гагарин Страница 11

Гаджи Магомедович поднял руку.

Ладно, ладно… Мы просто хотели познакомиться с вами, соавторы, – сказал он. – На первый раз довольно. Начальник Главпура и член Военного совета наших войск поручили мне провести обсуждение вашего письма на собрании коммунистов. Там и скрестим шпаги.

Разве мы с вамп противники, товарищ генералмайор? – усмехнулся Юрий Макаров.

Послушайте, командир, – сказал Гришин, – я служил под началом вашего отца. Так вот, Иван Егорович любил говорить: когда яйцо учит курицу, это, может быть, и неплохо… По яйцу не следует забывать, что клюва у него пока пет.

Клюв у Макарова уже вырос, товарищ генералполковник, – с улыбкой сообщил Сергей Шапошников.

Оно и видно, – добродушно проворчал Гришин, и окружавшие облегченно рассмеялись.

К группе генералов подлетел высокий голубоглазый полковник с торчащими рыжеватыми стрелками выхоленных усов. Это был заместитель командира соединения. Он заступал сегодня на самую ответственную службу: руководить дежурными сменами.

Товарищ генерал-полковник! – эхом разнеслось над военным городком. – Разрешите обратиться к командиру соединения!

Обращайтесь, – кивнул Гришин, слегка улыбнувшись. Вид бравого полковника и позабавил несколько, и порадовал Юрия Александровича: генерал с искренним уважением относился к строевой выправке, справедливо считая, что она необходима каждому офицеру.

Так же звонко полковник спросил разрешения приступить к разводу дежурных смен.

На плацу уже выстроились и застыли в ожидании боевые расчеты. Они расположились у машин, которые доставят их в позиционные районы.

Макаров видел, как отпущенный с миром его зампо лит бегом приблизился к колонне своей дежурной смены и занял место среди офицеров…

Теперь Юрий Макаров мог отправиться на «уазике» в свой район и заняться подготовкой к демонтажу пусковой установки. Она была самой дальней, на северо-восток от командного пункта части, выше по течению речки Тигода. Теперь Макаров вспомнил, что обещал захватить с собою врача Гаенкову.

Майор вздохнул и коротко бросил водителю:

– Заскочим к медикам на минутку!

Младший сержант Алик Пулатов, красивый чернявый парень, понимающе кивнул, улыбнулся и резко вывернул баранку.

– Полегче, – проворчал, нахмурившись, Макаров. – Осенью домой поедешь, кости береги.

Против мастерской езды – Алик был чемпионом Дагестана по авторалли на горных дорогах – Макаров вовсе не возражал. Ему сейчас не показалась улыбка водителя. Неужели и солдаты, черт побери, догадываются о той блажи, что засела в голову Зои Федоровны? Это уже ни в какие ворота…

Не успел Пулатов затормозить у подъезда двухэтажного здания медицинской службы гарнизона, в дверях возникла старший лейтенант медицинской службы Гаенкова, обвешанная пакетами.

Юрий Макаров еще додумывал мысль о том, что надо помочь женщине, а проворный Пулатов ужо летел навстречу докторше.

Командир вышел из машины и сделал несколько шагов вперед.

«Так вот где таилась погибель моя!» – вспомнил он вещие слова князя Олега, невольно залюбовавшись стройной и чертовски симпатичной молодой женщиной.

Макаров улыбнулся.

– Чему вы улыбаетесь, товарищ майор? – спросила Зоя.

Стихи Пушкина вспомнил.

Какие же?

Разные, – ответил Макаров.

Папа, – сказала Вера Ивановна, осторожно приоткрыв дверь в домашний кабинет отца, – стол накрыт, гости истомились, а Витюшки все нету…

– Ну и ладно, – пробурчал Макаров, не поднимая головы от научной работы, оставленной ему генералом Михайловым.

Он только что подумал о главной идее своего давнего бывшего ученика о необходимости увязывать объективно существующее с частями Сухопутных войск взаимодействие, независимое от нашей воли, с организованным взаимодействием. Вот о том, как организовать его в конкретных условиях, и писал заместитель начальника Главного штаба… Особое внимание он уделял процессу перехода тактических задач, каковыми они являлись по методу действий, в стратегические по результатам…

Генерал Макаров знал условия, которые взял Виталий Михайлович для создания описываемой им модели, и потому читал с большим интересом, покачивая головой, искренне восхищаясь дотошностью, философичностью и углубленностью его теоретического анализа проблемы, умением заглянуть в самую суть исследуемого вопроса.

– Какой молодец вырос! – сказал Иван Егорович, поворачиваясь к дочери. – Умница парень!

– Это вы про Витюшку, папа? – улыбнулась Вера.

Баловня вашего я еще выдеру, когда явится наконец домой, – нахмурился старый Макаров, нехотя поднимаясь из-за стола. – Мужики все на службе, деда никто в грош не ставит, а женское воспитание… Разве можно доверять вам мальчишек? Да еще таких норовистых, как наш Витька… – Иван Егорович безнадежно махнул рукой.

Я вот что хотела, папа, – начала, нерешительно улыбаясь, Вера Ивановна. – Предупредить вас хочу…

– Ну что там еще натворил твой баловень?

Макаров думал, что Вера вновь поведет речь о внуке Викторе, который и у деда ходил в любимчиках, хотя Иван Егорович никому, даже себе, в том не признавался. Он всю жизнь следовал принципу: «Командир может кого-либо из подчиненных любить, кого-то недолюбливать – это его личное дело. Но если командир заводит любимчиков – дело его труба». Подобное правило дед Макаров распространял на отношения к детям и внукам. Иначе он просто не мог, считал такое положение единственно справедливым.

И потому его Елена с давних пор взяла за правило, чтобы и сыновья Ивана Егоровича, и дочь, и выросшая в их семье племянница, дочь погибшего в войну старше го брата Макарова, обращались к нему на «вы». Впрочем, так было принято и в семье самой Елены, и у Макаровых тоже.

– Ксения приехала, – разом сообщила Вера. Иван Егорович растерянно смотрел на дочь.

Как же так? – сказал он. – Говорила, что пришлет Андрея на Витькин день рождения, и все. Уже с год или больше как у нас не была. Ты говорила ей про Маргариту?

Она знала.

Ну и как они ладят? – ухмыльнулся Макаров. Он уже овладел собой. Ивана Егоровича стала даже забавлять сложившаяся ситуация – в его доме встретились две жены Василия: первая и вторая.

Спорят о «Носорогах» Эжена Ионеско…

О каких еще носорогах? – спросил отец.

Так называется пьеса французского драматурга, одного из адептов театра абсурда, – ответила Вера. – Когда-то ее даже напечатали в «Иностранной литературе». Ксения утверждает, что театр абсурда – бред, а Рита считает – в нем что-то есть…

Считает, – фыркнул Макаров, – она считает… А под какой монастырь подвел Василия ее папаша, она высчитала?

Вера молча пожала плечами.