Невинная - Дэвид Бальдаччи Страница 11

Направилась было к двери, чтобы вернуться в свою комнату и собрать вещи, которые не брала с собой в приемную семью.

И вдруг замерла.

Послышался шум, что не очень-то ее удивило, потому что родители порой задерживались далеко за полночь. Должно быть, пришли домой.

Но следующий услышанный звук заставил ее забыть обо всем.

Это был мужской голос. Но не отцовский.

На повышенных тонах. Злобный. Он спрашивал отца, что ему известно. Сколько ему сказали.

Услышала нытье отца, словно ему сделали больно.

Потом Джули услышала надрывный голос матери, умолявшей оставить их в покое.

Джули осторожно двинулась вниз по лестнице, дрожа всем телом.

Мобильника у нее нет, а то она вызвала бы полицию. Стационарного телефона в доме нет – родителям он был не по карману.

Услышав выстрел, на миг оцепенела, а потом бросилась вниз по лестнице бегом. Добравшись до низа, увидела отца, привалившегося к стене в темноте. Чужак целил в него из пистолета. На груди отца быстро расползалось темное пятно. Лицо его мертвенно побледнело. Он повалился на пол, опрокинув дергающимися руками лампу.

Обернувшись, вооруженный чужак увидел Джули и направил пистолет на нее.

– Нет! – взвизгнула ее мать. – Она ничего не знает!

И хотя весила едва ли сотню фунтов, ударила того под коленки, и он рухнул на пол. Пистолет отлетел далеко в сторону.

– Беги, солнышко, беги! – крикнула мать.

– Мам! – отозвалась Джули. – Мам, что…

– Беги! – снова взвизгнула мать. – Живо!

Повернувшись, Джули бросилась обратно вверх по лестнице – в тот самый миг, когда чужак с разворота нанес сокрушительный удар по макушке ее матери.

Добежав до своей комнаты, она схватила рюкзачок, бросилась к окну и ухватилась за металлическую шпалеру, прилаженную кем-то давным-давно для выращивания плюща. Полезла вниз настолько быстро, что сорвалась, и последние шесть футов пролетела. Поднялась, забросила рюкзак за плечи и побежала.

Несколько секунд спустя в доме раздался второй выстрел.

Когда убийца выбежал на улицу, девчонки уже и след простыл.

Но он остановился, прислушиваясь. Расслышал звук шагов. И решительно устремился на запад.

Женщина пошла к своей машине. Наверное, думая о миллионе разных вещей, сунула портфель на заднее сиденье своего седана «Тойота» рядом с детскими сиденьями. Занятой профессионал, мать, домашняя хозяйка – список можно продолжать и продолжать, как и в отношении многих других женщин.

Ее черный костюм, как и большинство других ее вещей, был куплен со скидкой в магазине готового платья. Чуточку испачкан после долгого дня, а ее каблуки с задирами в нескольких местах. Она небогата, но ее работа важна для страны. Это компенсирует то, что зарплата у нее поменьше, чем могла бы быть в частном секторе.

Ей за тридцать, рост пять футов девять дюймов, больше тридцати фунтов избыточного веса после последней беременности, а разобраться с этим совершенно некогда. У нее пара детей, одному три, а другому меньше года. Она как раз в процессе получения развода. Опека над детьми у нее и ее мужа, скоро бывшего, совместная. Неделю он, неделю она. Она хотела бы получить полную опеку, но при ее роде занятий с этим справиться трудновато.

Сегодня в графике произошло изменение. Перед возвращением домой ей пришлось сделать остановку. Она отъехала. В голове так и кишело от мыслей: проблемы по работе вперемешку с потребностями двух активных детей. Для нее самой места попросту не остается. Но, наверное, такова цена материнства.

* * *

Запрокинув голову, Роби посмотрел на пятиэтажный многоквартирный дом. Похож на его собственный. Старый, обветшалый. Но он-то живет в хорошем районе столицы государства. А эта часть округа Колумбия страдает от уймы насильственных преступлений. Однако здешние окрестности становятся безопаснее. Здесь можно растить детей, не слишком беспокоясь, что ребенок погибнет по пути домой из школы, попав в перестрелку банд наркодилеров, затеявших войну за господство на улицах.

Швейцара здесь нет. Передняя дверь заперта, и чтобы войти, нужна карточка-пропуск. У Роби она есть. Камеры наблюдения отсутствуют. Они стоят денег. Людям, живущим здесь, такие вещи не по средствам. Как и швейцар.

Роби перешел от боссов картеля к саудовским принцам. А на сегодняшнюю мишень досье было особенно легким. Черная женщина, тридцать пять лет. У него есть ее фото и ее адрес. Ему не сообщили конкретной причины, почему она должна умереть сегодня ночью, кроме того, что эта женщина связана с террористической организацией и глубоко законспирирована. Если б Роби потребовалось навесить на нее ярлык, он, вероятно, отнес бы ее в ящик «проблем», которыми его работодатель порой оправдывает смерть. Представление, чтобы кто-то из живущих здесь мог представлять глобальную угрозу, у него в голове не укладывалось. Такие склонны исхлопотать адреса пошикарнее или прятаться от закона в какой-нибудь стране, не выдающей преступников Соединенным Штатам. Но членов террористических ячеек учат сливаться с окружением. Очевидно, она – одна из них. В таком случае причина, по которой она должна умереть, – не его ума дело.

Роби бросил взгляд на часы. Квартиры в доме сплошь приватизированные, но занято меньше половины. После финансового краха пятьдесят процентов здешних жильцов лишились права собственности. Еще десять процентов потеряли работу и были выселены. Женщина живет на четвертом этаже. Она – квартиросъемщица, и закладная на подобное жилье ей не по карману, пусть даже конфискованное. На этом этаже живут только двое других – старушка, лишенная зрения и слуха, и охранник, сегодня ночью пребывающий на вахте в пятнадцати милях отсюда. Квартиры выше и ниже квартиры женщины тоже пустуют.

Подвигав шеей, Уилл ощутил щелчок. И накинул капюшон толстовки.

План запущен. Кнопка отбоя не предусмотрена. Ракета заправлена, и процедура запуска началась.

Поглядел на часы. Его наблюдатель видел, как она вошла в здание одна несколько часов назад с пакетом бакалеи в одной руке и портфелем в другой. Выглядела усталой, сообщил наблюдатель Роби. Но уж лучше такой вид, чем тот, что последует.

Именно в подобные моменты Уилл поневоле задумывался, что ему делать с остатком своей жизни. Он без проблем убивал картельное дерьмо и богатых пустынных шейхов-мегаломаньяков. Но сегодняшний вечер стал для него проблемой. Сунув руку в перчатке в карман, он нащупал лежащий там пистолет. Обычно прикосновение к оружию успокаивало его.

Сегодня – нет.

Должно быть, она в постели. В ее квартире темно. В этот час она должна спать.

Ну, хотя бы ничего не почувствует. Он уж позаботится, чтобы смерть была мгновенной. Жизнь продолжится без нее. Будь ты богат или беден, важная шишка или ничтожество, жизнь всегда продолжается. Уйдет он по пожарной лестнице, выходящей в переулок, как у многих из этих зданий, и к трем утра будет уже у себя дома. Как раз вовремя, чтобы лечь спать.