Дело застенчивой обвиняемой - Эрл Стенли Гарднер Страница 12

— А не будет ли приличней, Перри, если они побеседуют у тебя в конторе? — спросил доктор Динэйр.

— Приличие, черт бы его побрал! — воскликнул Мейсон. — Я буду считать везением, если мне удастся выбраться из этого без обвинительного акта.

В главном управлении полиции Мейсон прошел по коридору до двери с надписью «Отдел убийств», открыл ее настежь и вошел.

— Лейтенант Трэгг здесь? — спросил Мейсон дежурного.

— Я сейчас посмотрю. Ваше имя? Черт, да это же вы!

— Разумеется, я. А кого вы ждали? Налогового инспектора?

— Подождите секунду, — сказал дежурный и ушел. Спустя считанные секунды появился полицейский в гражданской одежде, пересек кабинет и вышел в дверь, но благодаря тени на матовом окне было очевидно, что он остался караулить в коридоре, с другой стороны двери, блокируя путь к бегству. Чуть попозже дежурный распахнул дверь и сказал:

— Лейтенант Трэгг хочет видеть вас. Заходите.

И Мейсон вошел в его кабинет. Лейтенант Трэгг, высокий, довольно красивый субъект, выглядевший отчасти встревоженным, показал на кресло.

— Присаживайся, Мейсон.

— Как идут дела, Трэгг? — спросил Мейсон.

— Так себе. Я через минуту тобой займусь.

Мейсон уселся, а Трэгг со словами: «Извини, я всего на секунду», — открыл дверь и вышел. Прошло добрых три минуты, прежде чем он вернулся. На этот раз Трэгга сопровождал Гамильтон Бюргер, крупный, широкогрудый окружной прокурор, пытавшийся сделать вид, что его присутствие было случайным.

— Привет, Мейсон, — сказал он. — Оказался в этом здании и услышал, что и ты здесь. Что там, черт подери, случилось с Надин Фарр и этой бутылочкой с ядом?

— Я и сам пытаюсь это выяснить.

Лицо Бюргера потемнело.

— На этот раз, Мейсон, ты впереди на подбородок.

Мейсон пожал плечами, а Бюргер продолжал:

— Я не собираюсь назначать официальное судебное разбирательство, пока мы окончательно все не узнаем, но я, черт подери, хочу получить какое-то объяснение.

— Что ж, это интересно, — сказал Мейсон.

Дверь внезапно отворилась. Какой-то полицейский бережно завел в комнату женщину.

— Входите, миссис Фелтон, — сказал лейтенант Трэгг. — Я хочу, чтобы вы посмотрели на мистера Мейсона и сказали нам…

— Да, это тот самый мужчина, — сказала она.

— Благодарю вас, — сказал Трэгг. — Пока все.

Полицейский, который держал дверь открытой, сделал знак миссис Фелтон, чтобы она вышла. Мейсон ухмыльнулся, закурил сигарету и сказал лейтенанту Трэггу:

— Ну что, позабавились?

— Если по правде, Мейсон, то вовсе нет. Мне это не нравится. И жаль, что ты это сделал.

Спустя несколько мгновений дверь снова открылась. Тот же полицейский ввел в комнату Артура Фелтона.

— Скажи, этот ли мужчина дал тебе сначала пять долларов, а потом еще двадцать?

— Да, — сказал Артур Фелтон. Он был напуган и, казалось, вот-вот расплачется.

— Ну, расскажи-ка нам, что у вас было, — сказал Гамильтон Бюргер, придавая голосу благожелательную, отцовскую доброту, правда сильно утрированную.

— Мистер Мейсон дал нам каждому по пять долларов и попросил понырять и постараться найти бутылочку. А парень, который найдет ее, должен был получить двадцать долларов.

— И кто же в конце концов нашел ее?

— Я.

— Что было потом?

— Он сказал, что я должен пойти с ним, но мои родные не разрешают, чтобы я ходил с незнакомцами, поэтому он представился, отвез домой, и сказал маме, что берет меня для встречи с одним химиком, а потом привезет меня обратно.

— А что же бутылочка? — спросил Гамильтон Бюргер.

— Он объяснил, что я должен не выпускать ее из рук.

— До каких пор?

— Пока мы не придем к химику.

— А как звали его? Ты не помнишь?

— Кажется, мистер Корбел.

— Ты мальчик сообразительный. У тебя не возникает никакого сомнения, что это тот самый человек?

— Нет.

Гамильтон Бюргер кивнул полицейскому, который положил руку на плечо Артура Фелтона, развернул его и вывел из комнаты.

— Ну что ж, — сказал Гамильтон Бюргер лейтенанту Трэггу, — я и предполагал, что в итоге мы получим это.

— Получите что? — спросил Мейсон. Гамильтон Бюргер даже и не пытался скрыть свою неприязнь:

— Получим тебя в качестве фактического соучастника.

— Да уж…

— По обвинению в убийстве, — пояснил Бюргер.

— Так-так-так, — отозвался Мейсон, — ты меня заинтересовал. А кого убили?

— Мошера Хигли, если тебе нужны все формальности. Ты не будешь говорить, что я не известил о специфическом обвинении против тебя. Мейсон, тебя скоро обвинят в преступлении. Так что нет необходимости делать какие бы то ни было заявления, если только ты сам не захочешь. В случае если ты все-таки сделаешь заявление, оно будет использовано против тебя. Ты что-нибудь хочешь сказать?

Мейсон глубоко затянулся сигаретой.

— Я хочу сказать, что вы все бредите. Не было убийства. Мошер Хигли умер естественной смертью.

— Он был убит.

— Откуда ты знаешь, что он был убит?

— Если ты хочешь знать, у нас есть записанное на магнитофон признание женщины, которая его убила.

— Очень интересно, — сказал Мейсон. — Я думаю, что у тебя будут небольшие затруднения при использовании этого материала в качестве улики, Бюргер.

— Как я полагаю, ты намерен попытать счастья со старой чушью, говоря, что это конфиденциальные сведения. У меня найдется один такой маленький закон, который тебя удивит.

Мейсон вынул сигарету изо рта, выдохнул дым, потянулся, зевнул, устроился поудобнее на стуле и спросил:

— Когда же ты сможешь использовать это признание, Бюргер?

— Как только я представлю дело в суде.

— Насколько я помню, для того чтобы использовать признание, прежде всего необходимо доказать состав преступления, — сказал Мейсон.

— Не волнуйся, я докажу состав преступления.

— Каким образом?

— Я не обязан обсуждать детали с тобой.

— Нет, ты как раз обязан, — сказал Мейсон. — Ты не можешь обвинить меня в том, что я был фактическим соучастником в деле об убийстве, пока тебе не удастся доказать, что вообще было убийство. А доказать это нельзя, используя магнитофонную запись разговора с Надин Фарр. Она делала это заявление, находясь под воздействием наркотиков и…