Фантомас и пустой гроб - Марсель Аллен Страница 12

Дроп встал, прислонился к камину и жестко ответил, глядя посетителю прямо в глаза:

— Из-за всех этих финансовых дел я не сплю уже третий месяц. Я обрадовался, когда узнал, что вы решили купить клинику, так как думал, что это избавит меня от денежных забот. И вот теперь вы хотите на меня же эти заботы и взвалить! Полно шутить, Миниас! Когда неделю назад вы подписывали купчую, вы должны были понимать, что по ней придется платить.

Миниас сохранял полное спокойствие, во всяком случае, внешне.

— Ба! — воскликнул он. — Положение вовсе не так безнадежно! До шести часов вечера у меня еще есть время, чтобы найти четыреста тысяч…

— Почему четыреста? Вы же купили за пятьсот тысяч!

Миниас улыбнулся:

— Вы забыли, что шестьдесят тысяч мы уже заработали! Вы забыли о чеке милейшего Педро Коралеса!

Доктор вздрогнул и побледнел Позорная сцена, которую ему пришлось вытерпеть, до сих пор жгла его память. Он тогда же хотел вернуть чек наглому перуанцу и не сделал этого только по настоянию Миниаса. И вот теперь хитрый финансист дернул за эту ниточку, как рыболов, подсекающий неосторожную рыбу…

— Это так… — сказал Дроп, стиснув зубы. — Мы действительно «заработали», как вы выражаетесь, шестьдесят тысяч… Остается достать всего четыреста сорок тысяч!

С этими словами он выдвинул один из ящиков письменного стола, вытащил из-под пороха бумаг злополучный чек и с отвращением бросил его на бювар. Миниас, ничуть не смущаясь, тут же подхватил его своими длинными пальцами, аккуратно сложил и спрятал в бумажник.

— Вот именно, — сказал он, словно но замечая иронии Дропа, — нам остается найти всего четыреста сорок тысяч… Кстати, сейчас к вам придет с визитом наш милейший Педро Коралес. Полчаса назад я встретил его на улице Гранд-Арме…

— Педро Коралес направляется сюда? Не может быть!.. Он не посмеет!..

— Почему? — искренне удивился Мнниас.

— Этот негодяй осмеливается вести себя таким образом, как будто мы с ним сообщники!

Финансист весело рассмеялся:

— Честное слово, доктор, вы становитесь отчаянным ригористом! Так дела не делаются. Педро Коралес отличный малый, он допустил маленькую бестактность, но стоит ли ставить ему каждое лыко в строку? Что ни говорите, а он щедро оплатил ваши услуги. Сейчас, когда нам нужны деньги, совсем не время ссориться с ним. Поэтому прошу вас, когда он придет, не только принять его, но и быть с ним максимально любезным!

Последние слова Миниас произнес твердым, повелительным тоном.

— Вы уже отдаете мне приказы? — спросил Дроп.

— Это всего лишь совет, — ответил финансист. — Вы должны, доктор, решить, готовы ли вы пойти на кое-какие жертвы ради нашего общего дела и ради своих профессиональных интересов.

— Да, конечно…

— Вот видите! Значит, когда придет Педро Коралес, вы будете вести себя разумно…

Но Поль Дроп еще не сложил оружия.

— Не понимаю, — воскликнул он, — зачем вам нужен этот Педро Коралес! Вы что, собираетесь занять у него денег?

Миниас встал, подошел к окну и забарабанил пальцами по стеклу.

— Занять? — переспросил он. — Нет… Я не люблю занимать. Это означает, что придется отдавать… Я предпочитаю брать!

И, словно пожалев о неосторожно вырвавшемся слове, он добавил:

— Впрочем, это всего лишь шутка… А вот и Коралес — я вижу, как он разговаривает с мадемуазель Даниэль. Сейчас о нем доложат.

С этими словами греческий финансист взял цилиндр, трость и вышел в салон, примыкавший к кабинету; при этом он задернул портьеру, но дверь оставил открытой. Минуту спустя Даниэль доложила о Коралесе.

— Просите, — сказал Поль Дроп.

Когда Педро Коралес вошел в кабинет, доктора поразила произошедшая в нем перемена. На его смуглом лице проступила свинцовая бледность, нос заострился, под глазами появились темные мешки, руки непроизвольно дрожали… Поль Дроп не сомневался, что, получив наследство, перуанец пустился в дикий загул, в непрерывные кутежи.

— Счастлив вас видеть, — сказал доктор сухим тоном, который не соответствовал его словам, — И буду еще более счастлив узнать, чему я обязан честью вашего визита.

Педро Коралес, казалось, был в затруднении.

— Дело в том, доктор, — промямлил он, — что я нуждаюсь в вашем совете… и в помощи… Можно сказать, медицинской помощи… Должен признаться, я неважно себя чувствую…

— Вид у вас, действительно, нездоровый…

— Да, я подхватил ужасную невралгию… Она доставляет мне невероятные страдания…

— Вы хотите, чтобы я выписал вам рецепт?

— И да, и нет… — Коралес говорил с видимым трудом, зубы его стучали. — Вы хирург, и я понимаю, что не ваше дело — лечить невралгию… Но есть средства, которые могли бы умерить мои страдания… Например… Например, морфий! Я думаю, морфий мог бы мне помочь!.. Разумеется, я заплачу…

Услышав эти слова, Поль Дроп подошел к Коралесу, взял его под руку и увлек к окну.

— Довольно шуток! — сказал он, пристально всматриваясь в его лицо. — Я наблюдаю вас уже несколько минут, и не надо быть волшебником, чтобы понять, в чем тут дело. Никакая у вас не невралгия. Вы наркоман и пришли сюда в надежде получить морфий. Вы рассудили, что и клинике, где делают операции, морфий должен быть обязательно. Не так ли?

На Педро Коралеса было жалко смотреть. Слова доктора Дропа попали в точку. Перуанец действительно пользовался наркотиками, и пагубный недуг, постепенно усиливаясь, завладел им окончательно. Сейчас был как раз такой момент, когда очередная порция морфия была ему нужнее, чем воздух. В его глазах читались отчаяние и мольба.

Доктор Дроп видел, что этот человек находится полностью в его власти. Давая ему наркотик, порция за порцией, он мог добиться от несчастного всего, чего угодно.

— Вот что, сударь, — продолжал хирург. — Наркоман — это конченый человек, это покойник в отпуске. А тот, кто дает ему наркотик, заслуживает имени убийцы! Если бы ко мне пришел здоровый человек и стал бы обращаться со мной как с вором и убийцей, я заставил бы его дорого заплатить за такую дерзость. Но вы больны и не отвечаете за свои слова и поступки. Поэтому я ограничиваюсь тем, что прошу вас покинуть этот дом и никогда здесь больше не появляться!

Поль Дроп позвонил и приказал появившемуся служителю проводить посетителя. Едва за ним закрылась дверь, как в кабинет ворвался Миниас. Он слышал весь разговор и был в ярости.

— Идиот! — закричал он, встряхивая хирурга за плечи. — С вашей щепетильностью вы будете спать под мостом. Вы что, не понимаете, что если я сегодня вечером не заплачу по купчей, вас выкинут из клиники, и тогда конец не только вашей профессиональной карьере, Но и вашей великой любви! Если бы вы любили по-настоящему, разве стали бы так носиться со своей моральной щепетильностью?