Побег с Лазурного берега - Антон Леонтьев Страница 12

«Доктор Барни» вышел из салона, двое братцев Анабеллы вытащили бесчувственную Лизу. Они спустились по пологому склону к небольшому дикому пляжу, присмотренному Анабеллой несколько дней назад в качестве идеального места для «самоубийства».

Дул легкий бриз, волны лизали берег. Галька хрустела под ногами убийц. Подойдя к воде, «доктор Барни» указал на большую скалу, походившую на хребет морского чудовища. Она выступала из моря метрах в двадцати от кромки пляжа.

– Давайте поживее, – приказал он.

Два братца Анабеллы нехотя сняли туфли и разделись, оставшись в черных водолазных костюмах.

– И почему грязная работа выпадает всегда нам? – проворчал один.

Другой добавил:

– И мокрая тоже.

«Доктор Барни» наблюдал за тем, как его сообщники, наполнив воздухом надувной матрас, уложили на него Лизу и, зайдя в море, поплыли к скале. Над пляжем нависал серпантин, по которому на большой скорости время от времени проносились автомобили. Их никто не мог увидеть, но все же требовалось соблюдать осторожность.

Доплыв до скалы, один из преступников вскарабкался на ее склизкую, покрытую мхом поверхность. Другой спихнул Лизу в море и некоторое время удерживал ее лицо под водой.

– Все, готова, – заявил один из убийц, стуча зубами. – Поплыли обратно!

– Захвати матрас! – велел второй, и они направились к берегу.

Тело Лизы покачивалось на волнах. На берегу их ждал «доктор Барни», нервно куря. Все же одно дело – травить беспомощного старика в замке, где все свои, и совсем другое – топить в море, недалеко от автострады, опасную свидетельницу.

– Ну что? – спросил он, когда братцы Анабеллы вышли на берег. – Вы сделали все, как обговаривали? Держали лицо под водой две минуты и оставили тело в воде лицом вниз?

– Да сдохла она, – заявил один из братьев, подбирая туфли. – Если хочешь, сам можешь подплыть к ней и убедиться. Ну что, долго нам еще тут мерзнуть?

«Доктор Барни» бросил сигарету на гальку и растер ее ногой. Девчонка умерла, и больше ничто не мешает ему с Анабеллой завладеть огромным состоянием Леона Кречета. За свою жизнь ему пришлось совершить множество преступлений, но ни одно не принесло такого барыша.

Убийцы двинулись к катафалку, уселись в него и двадцать минут спустя были в замке. Их встретила кусающая губы Анабелла.

– Как все прошло? – спросила она. – Я не могла найти себе места от беспокойства!

«Доктор Барни» жадно поцеловал ее в губы и «успокоил»:

– Прошедшей ночью ты потеряла не только драгоценного супруга, но и любимую падчерицу. И как только ты справишься с подобным горем?

Анабелла расхохоталась:

– О, уверяю тебя, как-нибудь переживу! С утра начнется суматоха, понаедут журналисты и поклонники таланта Леона. И мы должны вести себя так, чтобы никто ничего не заподозрил. А пока что...

Не дав ей договорить, «доктор Барни» подхватил Анабеллу на руки и понес по лестнице в будуар.

* * *

Папаша Роллан считал себя самым несчастным человеком на свете. Еще бы, когда-то он был уважаемым и богатым, у него имелась семья – жена и трое детей – и собственная лавка. Он регулярно ходил в церковь, где сидел на первой скамье, соседи завидовали ему, а в банке лежали денежки, приносившие ему постоянный доход.

Все изменилось в тот момент, когда он отправился в Бертран, расположенный в сорока пяти километрах от их городка. Из него по ночам, при хорошей погоде, можно было разглядеть сияющие огни рая для богатых.

Папаша Роллан и был одним из таких, хотя старался не афишировать свое богатство. Однако душу грело то, что он считался самым богатым жителем городка. Он с презрением относился к неудачникам и побирушкам, никогда не подавал милостыни и прогонял всех, кто заглядывал к нему в лавку, желая получить бесплатную еду или мелкую монету.

В Бертране требовалось переговорить с нотариусом по поводу продажи соседской фермы. Папаша Роллан, проявив в очередной раз крестьянскую смекалку, сумел сбить цену почти в два раза и в конце концов стал гордым обладателем заброшенного участка, который намеревался продать втридорога.

Удачная сделка и перспективы большого куша ударили ему в голову, и он отправился в ресторан, где подцепил молодую красотку, которая годилась ему даже не в дочери, а во внучки. Дома папашу Роллана ждала пресная пожилая супруга, с которой он не спал уже лет восемь, а то и все десять. А он был мужчина в самом соку – даром что пятьдесят девять лет стукнуло!

Он не смог устоять перед соблазном – таких красоток папаша Роллан видел разве что на страницах журналов, и они отправились к ней в номер. Там она предложила ему шампанское, за которым последовал белый порошочек, по ее словам, творящий чудеса с потенцией. Девчонка не обманула – в ту ночь папаша Роллан был на высоте!

Весь последующий день он отсыпался и пришел в себя только под вечер. Вообще-то он давно планировал вернуться обратно в городок, однако он позвонил жене и сообщил ей, что при переговорах возникли неожиданные осложнения и ему придется задержаться в Бертране еще на день.

Вечером он снова принял порошок, и юная красавица одарила его вниманием. Однако потом заявила, что ей скучно, и предложила отправиться в казино. Папаша Роллан никогда раньше не был в игорном доме, полагая, что делать ему там нечего: он зарабатывал все собственным горбом, не надеясь на ветреную Фортуну. Но не ударять же лицом в грязь перед красоткой, с которой он провел две ночи подряд! И они отправились в казино. Папаша Роллан поражался богатой обстановке (лепнина на потолке, мраморные колонны, гобелены, хрустальные люстры), ему льстило, что лакеи в старинных ливреях и напудренных париках, склоняясь едва ли не до земли, растворяли перед ним зеркальные двери, как будто он был не провинциальным торговцем, а королем или, по крайней мере, герцогом.

Юная красотка упросила спутника сделать ставку, и папаша Роллан, поколебавшись, вытащил из кармана набитое ассигнациями портмоне. Отдав самую мелкую, он приобрел четыре зеленые фишки.

Три первые проиграли, и папаша Роллан скис, думая о том, что, во-первых, зря денежки пропали и что, во-вторых, назавтра он покинет блестящий мир Бертрана и вернется в свой городок, где возобновится размеренная и чинная жизнь. Недрогнувшей рукой он сделал последнюю ставку и не поверил, когда крупье объявил, что он выиграл. Папаш Роллан был ошарашен, когда стал обладателем довольно-таки большой груды фишек, пододвинутых к нему крупье.

– Милый, – прошептала красотка, беря спутника под руку, – мы ведь не собираемся уходить отсюда?

Голос разума и природная жадность твердили папаше Роллану, что надо уносить ноги, тем более что он полностью компенсировал траты последних дней. Внезапно за соседним столом раздался сдавленный крик, и, повернувшись, папаша Роллан увидел лысого господина во фраке, ставшего обладателем целой горы из разноцветных фишек. Мелькнула мысль: если повезло какому-то лентяю и сибариту, то почему он, честный работящий малый, не может рискнуть? Ведь денег у него предостаточно! Нет, он не станет разочаровывать свою молодую спутницу, пожертвует несколькими фишками из выигрыша.