Никогда не разговаривай с чужими - Рут Ренделл Страница 12

Ангус помнил все до мельчайших подробностей. Кроме того, когда у него появился компьютер, он подумывал поместить все в него и сохранить записи, хоть и не знал, с какой целью. Для своих будущих детей, если они когда-нибудь появятся. Возможно, для каких-нибудь социологических исследований?

А началось все вот с чего. У него.

«Чрезмерное употребление сладкого вредно для здоровья», — прочитал Ангус под картинкой на баночке с Золотым сиропом. Это напомнило Библию — за грехи надо расплачиваться. Он подумал, что это точно выражает происшедшее с ним, Гаем Паркером, и Краем привидений, как кто-то окрестил это место. Как Гай окрестил, если уж быть точным. Теперь этот мир остался там, в детстве, а у него появились другие приоритеты и другие потребности.

Ему было тринадцать, и Гаю Паркеру тоже, или на месяц-другой больше. Они знали друг друга с детства, дружили с пеленок, как говорили их матери, познакомившиеся в детской консультации. И миссис Паркер, бывало, присматривала за ним и Яном, когда их мама дежурила в больнице. Гай и он вместе поступили в Хинтолскую начальную школу, которую в свое время окончил Ян и где сейчас во втором классе учился Манго.

В привилегированную частную закрытую школу для мальчиков обычно принимали в июне. Экзамены для всех подобных школ были одинаковыми, но письменные работы проверяли и результаты абитуриентов, или, что более вероятно, положение их родителей, оценивали в каждой школе отдельно. Не было никаких сомнений, что Ангус будет учиться в Россингхеме. Его отец когда-то закончил ее, и Ян учился там.

Гай Паркер тоже собирался в Россингхем. Было бесспорным, что их привлекала одна и та же школа, и никто, по крайней мере, из тех, кого знал Ангус, даже не обсуждал это. Позже, по совести говоря, Ангус не мог сказать с полной уверенностью, что Гай действительно говорил ему о таком своем решении.

Результаты пришли, и Ангус был зачислен. Впрочем, никто в этом и не сомневался. Было время летних отпусков. Камероны улетели всей семьей на Корфу, [5]где обычно проводили две недели. У Ангуса не представилось удобного случая встретиться с Гаем до отъезда. Если уж быть честным до конца, он не очень-то и искал его. Зачем? Они через месяц оба поедут в Россингхем, а до отъезда туда еще успеют пару раз встретиться, когда Ангус вернется с Корфу.

Они встретились, когда позвонила миссис Паркер и пригласила его и Манго позавтракать с ними как-нибудь, когда родители будут заняты на работе. Манго было лет десять, и всегда возникали проблемы, с кем его оставлять на каникулах. Уже у Паркеров Ангус вспомнил, что он так и не спросил Гая, выдержал ли тот экзамены, хотя это надо было сделать. А впрочем, и так понятно, если бы он провалился, вряд ли был бы таким веселым. Они остались одни в комнате, которую Паркеры называли игровой. Манго и маленькую сестренку Гая миссис Паркер увела с собой на кухню.

— Тебе уже все купили, что надо? — спросил Ангус. — Я думаю, шляпы поставят точку на нашей свободе. Отправляемся завоевывать Лондон. И никаких сладостей.

Выглядел ли тогда Гай растерянным или пристыженным? Если так и было, Ангус забыл, а возможно, просто не заметил? Но, скорее всего, ничего подобного не было. Но минуту или две Гай молчал, это отложилось в памяти.

— Мне не нужна шляпа, — наконец сказал он.

— Разве? Но она есть в списке.

— В Уттинге не носят шляп.

Ангус не попросил друга пролить свет на сказанное, он догадался обо всем сам. Гай тактично выразил смущение. Они замолчали. Это была долгая, неловкая пауза. И в те минуты, пока Гай доставал с полки выпущенную в серии дешевых, с бумажным переплетом, книгу о шпионах, которую обещал дать почитать, пока они спускались вместе по лестнице, услыхав возглас миссис Паркер «Завтракать!», Ангус чувствовал первую в своей жизни настоящую обиду. Возможно, что он придумал все потом, но вряд ли. Никто и никогда так с ним не обходился, никто так не вводил его в заблуждение.

Школы, подобные Хинтолской, воспитывали в своих учениках способность ни при каких обстоятельствах не терять присутствия духа. Как бы сказал его шотландский дедушка — «быть молодцом», вспомнил Ангус. Возможно, так оно и было. Во всяком случае, он смог сдержать свои эмоции и позавтракать со всеми вместе. Более того, он даже запомнил, что в тот раз приготовила миссис Паркер. Это был отличный завтрак — стейк и пирог с почками, печеный картофель, свежие груши, слоеный торт с черной смородиной, взбитые сливки. Он оставался даже спокойным внешне.

После завтрака Гай попытался объясниться. Он не хотел поступать в Россингхем, где все подчинено традициям, реакционно и старомодно.

— Ты хоть взгляни на их шляпы!

— А при чем тут они?

— Ну, разве можно носить такое убийственное соломенное канотье? Кому это надо?

Уттинг прогрессивней. Туда принимали даже девочек на все ступени. Там ввели курс русского языка. У них потрясающее технологическое отделение. Там можно играть в поло, если хочешь. И даже научиться летать на вертолете.

— Смеешься? — не поверил Ангус.

— Нет, у них действительно есть вертолет, а еще каток. И зовут там по именам, и у каждого своя спальня.

Обида не прошла и позже, когда Ангус вернулся домой. Он чувствовал, что это не только от обмана. Он понял, что теряет друга. Он не увидит Гая полсеместра, а может быть, и дольше. Каникулы в Россингхеме и Уттинге могут не совпасть. Три месяца — продолжительность семестра — это очень много, когда тебе тринадцать. Почему Гай не рассказал ему ничего? Он должен был сразу же, как они сдали экзамены, нет, даже раньше, сказать ему, что собирается в другую школу.

Горькая обида обмана была ничем по сравнению с болью разлуки.

Говорили, что в семье Камерон Ян и Манго похожи на отца, высокие, худые и такие же беспокойные, в то время как он походил на мать, и не только физически, но и характером. Все считали его спокойным и уравновешенным. Но нельзя быть абсолютно похожим на кого-то, считал Ангус. И дело тут не в спокойствии, просто он хорошо умеет скрывать свои чувства. Никто из домашних даже не догадывался, как он расстроен, что он терпел боль от предательства Гая так же стоически, как мальчик из древнего мифа, когда лисица за пазухой грызла его.

Уныние перерастало в злобу. И, прочитав книгу, которую брал на время у Гая, — «Нора крота» Югала, он попросил Манго опустить ее в почтовый ящик Паркеров по пути на фехтование, чтобы самому не встречаться с Гаем. А через пару дней осенний семестр в Россингхеме начался.

Ангус очень скучал по Гаю. Новая школа оставалась чужой, и, несмотря на упразднение прежней, жесткой системы, на то, что традиции и нравы стали намного цивилизованней, чем во времена обучения отца, что хулиганство, в сущности, было изжито, в ней оставался нездоровый дух соперничества и озадачивающие правила. Ангус пытался убедить себя, что ненавидит Гая, что рад разлуке с ним. И вскоре у него завелась пара друзей, одного из которых, Брюса Рейнолдса, он мог, как ему казалось, назвать самым близким. Прошло полсеместра, но у него так и не было случая заехать к Паркерам на коротких каникулах. Но через несколько дней после его приезда из Россингхема на рождественские каникулы Гай позвонил сам.