Твой враг во тьме - Елена Арсеньева Страница 12

Отпраздновав свои сорок пять, она вдругощутила себя не ягодкой опять, а совсем наоборот. Света поняла, что прожилачужую жизнь, отдав ее медицине. На самом деле ей следовало стать художницей исамовыражаться. Света немедленно уволилась из детской поликлиники, где двадцатьлет проработала участковым врачом, и ударилась в искусство. Бездетная женаочень богатого человека, она могла себе это позволить! Муж, достигший тоговозраста, когда седина в голову, а бес в ребро, очень обрадовался тому, чтоперестал быть единственным объектом внимания супруги. Он всячески поощрял ееувлеченность, накупил Свете немыслимое количество самых дорогих пастелей,красок, кистей, холстов, мольбертов и разнообразного, невероятной красоты,итальянского багета для рам к будущим шедеврам.

Более того! Чтобы окончательно отвлечь Светуот дома (куда сам он теперь приходил лишь ночевать, да и то не всегда), мужподарил ей мастерскую в только что построенном и еще почти не заселенном доме вГордеевке. Учитывая, что жили они вообще-то в Щербинках, а до Гордеевки оттудадобираться самое малое час, он сделал себе поистине царский подарок. Тем пачечто в мастерской пока не было телефона. Света, впрочем, была так счастливаоткрывшимися перед ней безграничными возможностями для творчества, что даже не собираласьзадумываться над макиавеллизмом, который лежал в основе щедрости ее супруга.Она рисовала, рисовала, рисовала… Как-то не поворачивался язык сказать «писала»о ее занятиях. Да и «рисовала» – не самое подходящее слово. Украинский вариант«малевала», пожалуй, лучше всего соответствовал ее творчеству.

Любимым жанром «молодой» художницы былипортреты. Но в это понятие Света вкладывала отнюдь не тот смысл, которыйвкладываем все мы, обыватели, далекие от искусства, примитивные, жалкиеличности. Уверенная в том, что у каждого человека существует астральныйдвойник, Света создавала портреты именно таких двойников. У нее это называлось– «отобразить внутреннюю сущность». Чтобы означенную сущность узреть, онамертвой хваткой вцеплялась в любого человека, имевшего неосторожность заглянутьв ее мастерскую, волокла его в ванную, выключала свет и ставила несчастнуюжертву перед зеркалом, сунув в руки зажженную свечу и наказав не мигаятаращиться в зазеркалье. По глубокому Светиному убеждению, рано или поздно из темных,таинственных глубин непременно выглянет некое потустороннее существо, тот самыйдвойник. И вместе с подопытным кроликом-натурщиком увидеть его сможет Света,которая все это время нервно дышит за спиной несчастного, покорно уставившегосяв зеркало.

У Лёли тоже имелось одно глубокое убеждение.Состояло оно в следующем: если астральные двойники и существуют, то увидеть ихсможет лишь тот, кому они принадлежат. Третьего при этой встрече быть не может.А то, что наблюдала в зеркале Света, было отражением самого натурщика. Именноего напряженную, испуганную, отупелую физиономию и ловила Света с терпеливостьюрыболова, именно на него набрасывалась с восторгом человека, полгода неполучавшего зарплату и вдруг нашедшего на тротуаре бумажник, набитый стодолларовымикупюрами; именно его переносила на полотно с упорством муравья, волокущего вродной муравейник огромную дохлую гусеницу.

Вот эта-то дохлая гусеница и получалась напортретах… Бедняжка Света, подобно многим адептам поп-арта, умудрилась начистозабыть, что хотеть – даже страстно желать! – мало: надо еще уметьрисовать. А те килограммы темно-зеленой, грязно-коричневой и тускло-чернойкраски, изредка разбавленные брызгами охры и белил, которые она щедро швырялана полотно, больше напоминали выставку образцов сапожного крема.

А натурщик в это время, с трудом преодолеврасходящееся косоглазие, прикипавшее к нему в процессе общения с астральнымдвойником, тащился на подгибающихся ногах в комнату и терял остатки сознанияпри виде ужастика, который с невероятной скоростью рождался на полотне…

Ко всему прочему Лёля была убеждена, что тетяСвета с годами превратилась в мощнейшего энергетического вампира и в процессетворчества не столько самовыражается, сколько подпитывается чужой энергией.Недаром же ее единственной членораздельной картиной был автопортрет, на которомСвета изобразила себя в виде летучей мыши… очевидно, породы desmodus rotundusvampirus, обыкновенный вампир!

И все-таки Марина Алексеевна и Лёля скорееоткусили бы себе языки, чем признались Свете, как они относятся к ее«искусству», а с некоторых пор и к ней самой. Света была чем-тонезыблемо-постоянным в их жизни. Они с Мариной еще в детский сад ходили в однугруппу, потом вместе учились в школе, дружили в институте – всю жизнь дружили.Света лечила Лёльку от всех болезней и любила ее, как родную дочь. Сплелисьветвями и корнями, можно сказать! Ну как оторвешься? К тому же Света и еепричуды – такое чудное блюдо для пиршеств сплетниц, как называли свои редкиевстречи Марина Алексеевна и ее любимая подружка Ниночка! Нет, обижать Светунельзя. Надо терпеть. У нее все-таки масса достоинств, в числе которых –богатейшая подборка книг по разнообразным домашним женским радостям: кулинарии,консервированию, шитью, вязанию, макраме и всякому такому, вплоть до плетениякружев на коклюшках. Не у каждой женщины сыщется дома уникальный и дорогущийальбом всех моделей вязания из «Бурды»! А у Светы он был. Более того – Светаготова была дать альбом подружке Мариночке «на сколько угодно», если толькоМариночка или Лёлечка заглянут к ней на часок – попозировать.

Подружка Мариночка убиралась и не моглауступить этого ответственного занятия своей рассеянной дочери. Лёлька начнетсметать пыль с книжных полок, потом уткнется в Брокгауза с Ефроном, или всвоего обожаемого Дика Фрэнсиса, или вообще в одну из этих кровожадных книжекиз серии «Детектив глазами женщины»… Девчонке ведь совершенно все равно, чточитать, только бы чем-нибудь набивать вечно голодные мозги! Спохватится часачерез три… Разумеется, к Свете должна была идти Лёля, и только она.

– Ма, – с тоской сказала Лёля, – даона ведь надо мной уже раз десять извращалась. И на всех портретах рожи разные!Это сколько же у меня астральных двойников получается?

– Имя им легион, – хихикнула мама. –Иди, иди, моя радость. Думаешь, я не знаю, что тебе лучше одиннадцатогодвойника увидеть, чем чистить мой любимый ковер?

Так-то оно, конечно, так…

Смирившись с неизбежностью, Лёля наконецсобралась и пошла (протянув немыслимым образом часа два и успев отобедать), ноникакого предчувствия не снизошло на нее и в этот раз. Ни обнадеживающего, нипугающего. И единственное, что заставила ее сделать интуиция, это надеть неюбку, как обычно, а толстые вязаные штаны. С другой стороны, юбку еще надо былогладить, а штаны вот они, стоит только руку протянуть, – так что, можетбыть, это вовсе не интуиция, а лень сыграла свою положительную роль?..