В присутствии врага - Элизабет Джордж Страница 12

— Но узнав, что Шарлотты нет ни у одной из подруг, миссис Магуайр все равно не позвонила вам?

— Месяц назад произошел инцидент, после которого я установила ей границы ответственности за мою дочь.

— Что за инцидент?

— Типичное проявление упрямства. — Ив Боуэн сделала еще глоток вина. — Шарлотта пряталась в бойлерной в Святой Бернадетте — это ее школа, на Блэндфорд-стрит, — потому что не хотела идти на очередной еженедельный сеанс к своему психотерапевту. Она знает, что прием пропускать не положено, но примерно раз в месяц решает уклониться. Это был один из таких случаев. Когда Шарлотта не появилась дома к тому часу, когда нужно было выезжать к врачу, миссис Магуайр в панике позвонила мне. Мне пришлось уйти из офиса и искать ее. После этого мы с миссис Магуайр сели и определили точный круг ее обязанностей в отношении моей дочери. И на какой промежуток времени эти обязанности распространяются.

Судя по виду Хелен, она все больше изумлялась подходу заместителя министра к воспитанию детей. Она как будто собиралась задать женщине новый вопрос. Сент-Джеймс ее опередил. Нет смысла заставлять пострадавшую оправдываться, по крайней мере сейчас.

— Где именно проходят занятия музыкой?

Она сообщила, что уроки проходят недалеко от школы Св. Бернадетты, в районе бывших конюшен, называемом Кросс-Киз-клоуз, рядом с Мэрилебон-Хай-стрит. Шарлотта ходила туда пешком каждую среду после школы. Ее учитель — мужчина по имени Дэмьен Чэмберс.

— Сегодня ваша дочь была на уроке?

Была. Начав в шесть часов поиски Шарлотты, миссис Магуайр первым делом позвонила мистеру Чэмберсу. По его словам, девочка приходила и ушла в обычное время.

— Придется поговорить с этим человеком, — заметил Сент-Джеймс. — И он, вероятно, захочет узнать, почему мы задаем ему вопросы. Вы думали об этом и о том, к чему это приведет?

Ив Боуэн, как видно, уже смирилась с тем, что даже частное расследование исчезновения ее дочери невозможно провести, не расспрашивая людей, видевших ее последними. И те, без сомнения, зададутся вопросом, почему некий калека и его помощница интересуются передвижениями ребенка. Тут ничего не поделаешь. Любопытство расспрашиваемых может привести к тому, что кто-нибудь из них поделится интригующим предположением с одним из таблоидов, но на этот риск мать Шарлотты готова была пойти.

— При таком ведении дела им придется довольствоваться простыми догадками, — сказала она. — Вот когда вмешивается полиция, тут уже все предельно ясно.

— Из догадок может разгореться пожар, — заметил Сент-Джеймс. — Вам надо обратиться в полицию, мисс Боуэн. Если не в местное отделение, то прямо в Скотленд-Ярд. Полагаю, ваш пост вам это позволяет.

— Позволяет. Но я не хочу никакой полиции. Это исключено.

На ее лице отразилась непреклонность. Сент-Джеймс и Хелен могли еще хоть четверть часа спорить с ней, но Саймон видел, что их усилия будут напрасны. Найти ребенка — и найти быстро — вот главная цель. Сент-Джеймс попросил описать девочку — как она выглядела этим утром — и дать ее фотографию. Ив Боуэн ответила, что не видела дочь в это утро, она никогда не видит Шарлотту по утрам, потому что всегда уходит из дому, когда та еще спит. Но, естественно, девочка была в своей школьной форме. Наверху есть ее фотография в этой форме. Ив пошла за ней, слышно было, как она поднимается по лестнице.

— Это более чем странно, Саймон, — тихо проговорила Хелен, как только они остались одни. — Глядя на ее поведение, я готова подумать… — Она замолчала, обхватила себя руками. — Тебе не кажется несколько неестественной ее реакция на то, что случилось с Шарлоттой?

Сент-Джеймс поднялся и подошел к выставленными наградам. На них значилось имя Ив Боуэн, и все они были присуждены за выездку. Казалось вполне уместным, что она получила с дюжину или больше наград за победы в таком виде спорта. Интересно, подумалось ему, так же ли хорошо повинуются командам Ив ее подчиненные, как это, видимо, делали лошади.

— Она считает, что за этим стоит Лаксфорд, Хелен, — сказал Сент-Джеймс. — А он не причинил бы вреда девочке, единственное, что ему было бы нужно — это сокрушить ее мать. Но та, похоже, сокрушаться не намерена.

— Тем не менее вдали от любопытных глаз могла бы выказать беспокойство.

— Она политик и не собирается открывать свои карты.

— Но мы же говорим о ее дочери. Почему она ходит по улицам одна? И что ее мать делала с семи часов до настоящего времени? — Хелен указала на столик, «дипломат», документы, вынутые из него. — С трудом могу поверить, что мать похищенного ребенка — кто бы его ни похитил — может сосредоточиться на работе. Это неестественно. Все это неестественно.

— Полностью согласен. Но она прекрасно понимает, как выглядит в наших глазах. Она не достигла бы за короткое время того положения, которого достигла, если бы заранее не знала, как то или иное будет выглядеть.

Сент-Джеймс осмотрел неровный ряд фотографий, теснившихся меж трех комнатных растений на узком хромированном столе со стеклянной столешницей. Он обратил внимание на фотографии: Ив Боуэн с премьер-министром, Ив Боуэн с министром внутренних дел, Ив Боуэн в цепочке встречающих, вдоль которой идет принцесса-цесаревна.

— То или иное, — произнесла Хелен, с легкой иронией выделив использованные Сент-Джеймсом слова, — выглядит на удивление несуразно, если хочешь знать мое мнение.

Тут в замке на входной двери повернулся ключ. Открылась и закрылась дверь. Снова повернулся ключ. По плиткам пола прозвучали гулкие шаги, и в дверях гостиной остановился мужчина, около шести футов ростом, узкоплечий, худощавый. Он перевел взгляд своих темно-карих глаз с Сент-Джеймса на Хелен, но сначала промолчал. Вид у него был усталый, темно-каштановые волосы были по-мальчишески растрепаны, как будто он взъерошил их пальцами, массируя голову.

Наконец он заговорил:

— Здравствуйте. Где Ив?

— Наверху, — ответил Сент-Джеймс. — Пошла за фотографией.

— За фотографией? — Он посмотрел на Хелен, потом снова на Сент-Джеймса. Видимо, он что-то прочел по их лицам, потому что его приветливо-безразличный тон мгновенно сменился настороженным. — Что происходит? — Он задал этот вопрос с ноткой агрессии в голосе, что выдавало в нем человека которому отвечают немедленно и почтительно. Понятно, без веских причин даже министры не принимают гостей почти в полночь. Мужчина громко позвал, повернувшись к лестнице: — Ив? — И затем обратился к Сент-Джеймсу: — С кем-то что-то случилось? С Ив все в порядке? Премьер-министр не…

— Алекс, — раздался голос Ив за спиной Сент-Джеймса. Он услышал, как она быстро спускается по лестнице.

— Что происходит? — спросил у нее Алекс.

Она уклонилась от ответа, представив Хелен и Сент-Джеймса и проговорив:

— Мой муж. Александр Стоун. Сент-Джеймс не помнил, чтобы когда-нибудь читал о том, что политикесса замужем,, но когда Ив Боуэн представила своего мужа, сообразил, что, должно быть, читал, но задвинул эту информацию в пыльный уголок своей памяти, поскольку у него вряд ли прошло бы мимо сознания, что она жена Александра Стоуна. Стоун был одним из ведущих предпринимателей в стране. Основные его интересы лежали в сфере ресторанного дела, и ему принадлежало по меньшей мере полдюжины заведений высшего класса от Хаммерсмита до Холборна. Он был шеф-поваром, парнем из Ньюкасла, которому удалось избавиться от провинциального акцента на каком-то отрезке его впечатляющего восхождения — от кондитера в отеле «Браунз» до процветающего рестоатора. Стоун являл собою олицетворение идеала консервативной партии: не принадлежа к элите ни по положению, ни по образованию и, само собой, не рассчитывая на помощь правительства, он добился колоссального успеха. Он был воплощением девиза: «Все в твоих руках», и эталоном частного собственника. Короче говоря, безупречным мужем для члена парламента от консерваторов.