Руины - Кевин Андерсон Страница 12

— Я в курсе этих событий, и меня, естественно, тревожит, что мою Кассандру может постигнуть такая ужасная участь. Я видел много удивительного в этом мире, агент Малдер, но более склонен предположить, что Кассандра пошла на конфликт с бандой, занимающейся похищением и продажей древних изделий на черном рынке. Поскольку моя дочь и ее партия занимались раскопками в нетронутой до этого археологами местности, думаю, это должно было, словно паразитов, привлечь темных дельцов. — Он почесал бородку и взглянул на Малдера с видом победителя. — Я больше боюсь людей с оружием, чем мифов.

Неподалеку от диорамы с конкистадорами один из школьников, нажав кнопку пожарной тревоги, распахнул дверь с табличкой «Выход в случае пожара». Учительница поспешно потащила сопротивлявшегося мальчишку прочь, но сирена уже взвыла на весь музей. Остальные дети, как цыплята, испуганно столпились вокруг учительницы. Ворвался дежурный охранник.

— Иногда мне кажется, что старому археологу было бы спокойнее снова работать в поле, — сказал Владимир Рубикон, поигрывая висящими на шее очками. Он неловко улыбнулся сначала Скалли, потом Малдеру. — Итак, когда мы выезжаем? Когда прибудем в Кситаклан? Мне не терпится отыскать дочь.

— Мы? — спросила Скалли. Малдер положил руку ей на плечо:

— Я уже все выяснил, Скалли. Он прекрасно знает эту географическую местность и является экспертом в области, в которой работала его дочь. Он знает руины майя так же хорошо, как любой гид, какого только мы сможем найти.

— У меня есть средства, и я оплачу свою поездку. — Ярко-голубые глаза Рубикона выражали отчаяние. — Вы можете себе представить, что я чувствую с тех пор, как Кассандра исчезла… не зная, жива ли она и где находится?

Малдер и Скалли переглянулись. Неожиданно до Даны дошло, почему ее партнер так сочувствует старику в его поисках пропавшей дочери. Много лет назад Малдер тоже потерял очень близкого человека…

— Да, — произнес Малдер, судорожно сглотнув. — Вы можете мне не верить, но я очень хорошо понимаю, что вам приходится переживать.

Владимир Рубикон любезно предложил занять место между Малдером и Скалли, несколько раз нервно повторив, что это его нисколько не обеспокоит и совсем не стеснит. Будучи весьма долговязым, он тем не менее как-то очень ловко поместился в узком кресле. Малдер подумал, что за свою долгую карьеру археологу приходилось постоянно приспосабливаться к непростым условиям работы в поле: протискиваться ползком сквозь какие-нибудь узкие щели, спать в тесных палатках, пережидать дожди под деревьями.

Когда пассажиров пригласили в самолет, Малдер, как обычно, занял место у окна, рассчитывая заметить что-нибудь интересное. Он увидел, как к их специально зафрахтованному самолету подошла большая группа пожилых людей с сединами всех возможных оттенков, в давно вышедших из моды пиджаках и жакетах. Но вопреки ожиданиям никому не доставляя беспокойства, старики безмятежно рассаживались по местам, словно собрались в церкви на службу, и при этом шумели не меньше, чем дети в школьном автобусе. Отовсюду слышалось:

«Привет! Меня зовут…»

Вспоминая о прошлых расследованиях, которые ему пришлось вести вместе с Даной, Малдер перегнулся через соседнее сиденье и обратился к ней:

— Скалли, кажется, мы еще не сталкивались со столь тревожной ситуацией: пенсионеры фрахтуют рейс на Канкун.

Он откинулся на спинку кресла, пристегнул ремень и приготовился к необычному путешествию.

Поднявшись в воздух, самолет покинул ясную солнечную Флориду, пролетел над островами Флорида-Кис, держа курс на юго-восток через Карибское море к горизонту, где за облаками скрывался Юкатан. Пользуясь случаем, Скалли закрыла глаза и задремала.

Малдер вспомнил их первое дело, когда им пришлось вылететь в Орегон, чтобы расследовать загадочную смерть школьников, которых, по мнению Малдера, похитили иностранцы. Во время полета их самолет вдруг накренился и потерял высоту. Сам Малдер сохранял невозмутимость и спокойствие, а вот Скалли нервно вцепилась в ручки кресла.

Зажатый между ними, Владимир Рубикон надел очки и достал блокнот. Он вписывал в него неразборчивым почерком названия местностей и имена людей, которых помнил по прежним экспедициям.

— Я довольно давно работал в Центральной Америке, но как раз с изучения культуры майя и началась моя карьера, — сказал он. — Может, мои старые связи помогут нам добраться до Кситаклана. Дело в том, что его нет ни на одной карте.

— Расскажите о вашей прежней работе, доктор Рубикон, — попросила Скалли. — Может, я тоже что-нибудь слышала о ней? Хотя, боюсь, мое знакомство с археологией не так глубоко, как хотелось бы.

Старый археолог улыбнулся и потеребил бородку.

— Ваши слова звучат музыкой для стариковских ушей, дорогая Скалли! Мои первые исследовательские интересы касались юго-востока Америки, точнее, четырехугольника, очерченного северной Аризоной, Нью-Мехико, южной Ютой и Колорадо. Жилища индейцев племени пуэбло, которые там находили, свидетельствовали о крайне интересной культуре, которая до сих пор не изучена.

Очки съехали у него с носа, и он вернул их на место.

— Подобно майя, индейцы анасази и другие обитатели скал на юго-востоке создали пышно процветающую культуру, но по необъяснимым причинам она пришла в упадок, и на месте преуспевающей цивилизации остались только призрачные скальные города пуэбло. Другие племена — синагуа, хохокам, моголлоны — вели оживленную торговлю и оставили после себя руины, которые можно увидеть во многих национальных заповедниках, особенно Меса Верде и Каньон де Челли — эти остатки селений могут рассказать о многом.

Я заработал себе славу, если можно так выразиться, во время раскопок и реконструкции индейских поселений в северной Аризоне, в районе Випатли и Кратера Сансет. Большинство туристов, едущих в эту часть страны, слышали только о Гранд-Каньоне и безразличны к другим историческим достопримечательностям, что неплохо для нас, археологов, так как у туристов обычно «липкие» руки, к которым липнут древние фрагменты и изделия.

Я был просто очарован Кратером Сансет, большим вулканом неподалеку от Флагстаффа. Этот вулкан начал извергаться зимой тысяча шестьдесят четвертого года и скорее всего стер с лица земли цивилизацию анасази, подобно Помпее. Эта культура никогда полностью не восстановилась, и когда страшная многолетняя засуха столетием позже уничтожила их урожай… словом, природа сделала свое дело. Если мне не изменяет память, кажется, это место целиком превращено в национальный заповедник, потому что какой-то голливудский продюсер хотел наполнить кратер динамитом и имитировать извержение вулкана для съемок.

Скалли опустила откидной столик, заметив бортпроводницу с картой напитков.

— Исконные американские племена после извержения вулкана были рассеяны по юго-востоку более девятисот лет назад, но, с другой стороны, он сыграл и положительную роль, засыпав вулканическим пеплом окрестности и сделав их более плодородными для сельского хозяйства, по крайней мере пока не наступала засуха.