Кружным путем - Джеймс Сигел Страница 12

– Как тогда, когда мы решили, что ее украла Галина?

– Да.

– А если это не была паранойя? Если Галина ее в самом деле украла?

– Ты сама-то понимаешь, что несешь? Это же смешно!

– Вчера ты считал по-другому.

– Да. Вчера я считал по-другому. До того момента, как Галина вернулась с Джоэль. У девочки поднялась температура, и Галина пошла с ней в аптеку купить термометр. Припоминаешь?

– У Джоэль не было температуры, когда мы уходили.

– Откуда ты знаешь?

– Оттуда, что я ее мать. И до того, как мы отправились на прогулку, держала ее на руках. Девочка прекрасно себя чувствовала.

– Дорогая, случается, что у младенцев поднимается температура.

Джоанна села на постели и заключила руку Пола между своих ладоней. Они были холодными и липкими от пота.

– Понимаешь, у Джоэль было родимое пятно вот здесь. – Она дотронулась до его ноги под коленом, и он вздрогнул от щекотки. – Я разглядела его. И потрогала. В первую ночь, когда ты заснул, я подошла к ее кроватке и просто смотрела. Никак не могла поверить, что она – наша. Бодрствовала, но мне все казалось, что вижу сон. И не решалась отвернуться, чтобы реальность не рассыпалась. Понимаешь?

Пол кивнул.

– Ну вот… А сегодня, когда ее осматривал врач, я не заметила этого пятна. Убеждала себя: «Может быть, ты ошиблась – его и раньше там не было?» В комнате стояла темнота. Может быть, просто пристал кусочек грязи? Но меня целый день не покидает мысль, что она по-другому пахнет.

– Дорогая…

– Пожалуйста, выслушай меня! – Джоанна сжала его руку, словно этим жестом старалась физически вложить в мужа свое убеждение. Словно ее убеждение было чем-то вроде болезни, которой можно заразиться. Вот только Пол заражаться никак не хотел. А хотел, чтобы она прекратила мучиться и вновь превратилась в счастливую мать, которая поднимается посреди ночи, чтобы полюбоваться своим ребенком. – У Джоэль был… как бы тебе объяснить… такой мускусный запах. Она так пахла, когда мы ее брали в сиротском приюте. И так же пахла здесь. Но когда Галина ее вернула, она больше так не пахла.

– Хорошо. Но почему ты тогда ничего не сказала?

– Понимала, что ты решишь, будто я свихнулась. Вот как сейчас. Твердила себе, что сошла с ума. Но сегодня так и не нашла родимого пятна. Поэтому, может быть, я не так уж и не в себе?

– Зачем ей подменять детей, Джоанна? Зачем? С какой стати? – Пол изо всех сил старался показать жене, насколько она нелогична. Но вера не подчиняется логике, она действует по собственным законам. Пола пугало, что какая-то крохотная его часть все-таки начинала прислушиваться к жене. Факт оставался фактом: Джоэль немного пахла мускусом. Теперь, когда Джоанна об этом сказала, он тоже это вспомнил.

– Не знаю, зачем ей подменять детей, – продолжала Джоанна. – Может быть, потому, что мы с ней поцапались?

– Из-за того, как следует спать младенцам?

Джоанна кивнула.

– Это просто смехотворно.

– Ну и пусть. Можешь смеяться надо мной. Но мне кажется, через два дня мы уедем из этой страны не с тем ребенком. И тогда будет слишком поздно.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал, Джоанна? Даже если я тебе поверю. Что мне сказать полиции? Что? Мы, конечно, извинились перед вами за то, что заподозрили, будто нашу ночь украли, но теперь на нас накатило, и мы считаем, что ее подменили?

– Можно вернуться в Святую Регину, – предложила Джоанна. – Пусть все проверят.

– И что подумает о нас Мария? О нашем душевном состоянии? Захочет ли, чтобы ребенок из ее приюта остался у нас? Ведь дело еще не кончилось. У нас могут отобрать Джоэль.

– Этот ребенок – не Джоэль.

– Позволь мне с тобой не согласиться. Ладно? Позволь считать, что она – это она. Потому что обратное не имеет смысла. Никакого. Ты только послушай себя. Господи, вся твоя история построена на запахе! На том, что тебе привиделось ночью!

– Можно тебя кое о чем спросить? – проговорила Джоанна.

Полу очень хотелось ответить «нет».

– Представь себе, что есть хотя бы один процент вероятности того, что я права.

– И что из того?

– Один процент – согласись, это справедливо.

– Да, но…

– Задаю тебе очень простой вопрос. Ты намерен побить меня логикой. Отлично. Тогда выслушай и мой логический вопрос. Ты же любишь всякие проценты? Ты актуарий. Представь, что это страховой договор. Ты согласен, что я права на один процент?

– Ты хочешь, чтобы я вычислил процент вероятности того, что считаю абсолютно смехотворным?

– Именно так: хочу, чтобы ты вычислил процент вероятности того, что считаешь абсолютно смехотворным.

– Хорошо. Согласен. Существует один процент вероятности, что это не Джоэль.

– И ты решишься уехать из Колумбии, сознавая, что хотя бы один процент за то, что Джоэль – не наша дочь?

Какое-то мгновение Пол собирался возразить – сказать, что в буквальном смысле слова Джоэль в самом деле не их дочь. Но не сумел выговорить ни слова. Потому что это было не так. С той секунды, как он прижал ее к груди, девочка принадлежала им.

Стала их дочерью.

И что теперь делать?

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Галина отворила дверь.

Пол не больше прежнего знал, что ей сказать, и стоял, лихорадочно подыскивая слова. Вдобавок он надеялся, что няни не окажется дома и никто не откроет на стук Пабло.

Пабло привез их всех троих в рабочий район Чапинеро, где стояли сероватые унылые многоквартирные дома и скромные частные коттеджи. Когда они устроились на заднем сиденье, Джоанна не взяла Джоэль на руки, как обычно поступала два предыдущих дня, а оставила девочку у мужа.

Красноречивый поступок.

«Это не моя дочь. Держи ее ты».

«Что ж, посмотрим, что будет дальше», – подумал он.

– Привет. – Дверь наконец открылась, и он поздоровался с няней.

Увидев их, Галина удивилась, но отнюдь не встревожилась, как он воображал. Даже улыбнулась, а затем наклонилась и что-то шепнула своей любимой крошке. Пола так и подмывало повернуться к жене и сказать: «Ну что, ты довольна?» Но Джоанна оставалась такой же мрачной и несчастной, как во время поездки.

Галина пригласила их войти.

Отворилась дверь в небольшую гостиную. Там стояли кожаный диван и два потертых, но удобных кресла перед телевизором. На полу вольготно растянулась рыжая собака, которая, завидев вошедших, едва пошевелилась. Галина смотрела «мыльную оперу» – по крайней мере Пол так решил. На экране идеально красивый юноша целовал идеально красивую девушку.