Орудья мрака - Имоджен Робертсон Страница 12

Снова обратившись к трупу, анатом наклонился, чтобы заново осмотреть рану; с бесконечной нежностью он приложил палец к поврежденным краям кожи.

— Госпожа Уэстерман. — После длительного молчания голос анатома прозвучал неестественно громко. — Если вы в состоянии это вынести, подойдите и снова поглядите на рану, а затем расскажете мне, что вы видите.

Ее зеленоватые глаза некоторое время внимательно изучали лицо анатома, затем Харриет медленно обошла стол, по-прежнему держа в руках окровавленную тряпицу, и, приблизив лицо к жуткой ране, сосредоточила внимание на том самом месте, на которое указывал Краудер.

Когда она заговорила, ее голос звучал спокойно.

— Глубже всего порез вот здесь, с правой стороны. Значит, если на него неожиданно напали сзади… — Она нахмурилась.

Краудер вынул нож из свертка, что лежал у него за спиной.

— Вы позволите?

— Разумеется.

Он встал позади нее, взял нож в правую руку и проговорил:

— Вы смотрите вперед…

— …ожидаю, что человек, с которым у меня назначено свидание, появится на поляне…

— Я подхожу к вам сзади. Беру вас за плечо… — Краудер так и сделал: он положил левую руку на плечо Харриет, а правой поднес нож к ее телу, расположив лезвие в нескольких сантиметрах от шеи. У него во рту тут же пересохло, и он почувствовал себя так, словно с большой высоты смотрит на себя, женщину и труп.

— Я поняла, — сообщила Харриет. — Когда наносилась рана, силу удара пришлась с правой стороны. Его убил человек, который чаще пользуется правой рукой.

— И который был примерно одного роста с погибшим, поскольку порез пошел вглубь, прямиком к позвонку.

Харриет поглядела на нож, который по-прежнему находился в нескольких сантиметрах от нее.

— Хотя, если бы вы собрались перерезать мне горло, — заметила она, — рана, вероятней всего, была бы направлена вверх, ведь вы превосходите меня ростом.

Краудер поклонился и осторожно отодвинулся от Харриет.

Когда Краудер принялся искать свидетельства перелома нижней конечности мертвеца, госпожа Уэстерман немного отступила в сторону. Он вскрыл плоть, обнажив кость от колена до лодыжки. Краудер снова ощутил, как пот постепенно скапливается у него на затылке. Кости обеих ног оказались целыми и невредимыми. Пока он был занят работой, Харриет не говорила ни слова и просто кивала, когда анатом демонстрировал ей нетронутые кости. Возвращая плоть на прежнее место и зашивая кожу специальной, созданной им самим изогнутой иглой, в которую была вдета шелковая нить, Краудер почувствовал внимательный взгляд госпожи Уэстерман. Анатом наложил аккуратный шов и в глубине души ждал похвалы за свою работу, однако, подняв взгляд, понял, что мысленно Харриет находится в каком-то другом месте.

— Так нападают малодушные люди, — заметила она.

— Наброситься на человека сзади, в ночи, и перерезать глотку? Да, это малодушие или отчаяние. Вы ведь, я полагаю, никогда не считали это делом чести?

— Нет, не считала, однако, пока вы разрезали голени, я продолжала думать об этом. Убийство совершили быстро и тихо. Нет никаких указаний на то, что это было сделано сгоряча, во время драки или спора.

— Хотя, возможно, они обменялись какими-либо фразами, а затем убийца возвратился.

— Вероятно. В любом случае, убийство состоялось, и записку забрали… Только записку, но не кольцо. Найти его было несложно, а оно указывает на связь этого дела с обитателями замка Торнли. Если убийство собирались держать в секрете, о чем свидетельствует рана погибшего, почему бы не забрать кольцо и не припрятать тело, во всяком случае хоть немного?

Приблизившись к кувшину, Краудер вдруг понял: он не знает, как помыть руки и не испачкать сосуд. Харриет подошла к нему и, подняв кувшин, полила его запястья водой. Анатом вычистил кровь из-под своих коротких ногтей, затем взял в руки чистую тряпицу и принялся вытирать пальцы, глядя вверх, на затененный потолок у них над головами. Харриет отошла от него, чтобы прикрыть покойника.

— Возможно, убийцу кто-нибудь отвлек, — предположил Краудер, обращаясь к потолку.

— То есть на это свидание прибыл еще кто-то, а не только сам убийца? Интересно, — задумчиво проговорила Харриет, а затем со вздохом продолжила: — Мне очень хотелось бы, чтобы мы побольше узнали об этом человеке, Краудер. Он не богатый и не бедный, не высокий и не низкий. Он неприметный.

— Ваша правда, госпожа Уэстерман. Однако платье кое-что говорит о нем. Именно оно убедило меня в том, что этот человек — не Александр Торнли…

— Досточтимый Александр Торнли, виконт Хардью, если упоминать о нем подобающим образом. О графском сыне следует говорить уважительно, даже in absentia. [7]

— Признаю свою ошибку, — отозвался Краудер и продолжил: — Как я уже говорил, различие между его плащом и камзолом убеждает меня в этом куда больше, чем целые кости или даже слова его брата. Этот человек с большей охотой потратил значительную сумму на камзол, чем на плащ путешественника. Так можно охарактеризовать человека, желающего произвести в обществе впечатление, что у него больше денег, чем, судя по плащу, у него было на самом деле. При этом господин Торнли, если верить вашим словам, пятнадцать лет отказывался от высокого положения и состояния.

Размышляя, Харриет долго глядела на Краудера, а затем всплеснула руками.

— Для человека, не желающего смотреть в лицо своим собратьям, вы чрезвычайно тонкий знаток психологии, — заявила она, и Краудер поклонился.

Тут в дверь тихонько постучали, затем она слегка приоткрылась, и в проеме показалось лицо Дидоны. Служанка увидела, что мертвец прикрыт тканью, и ее выражение стало менее испуганным. Дидона вошла в помещение и присела в реверансе.

— Прошу прощения, мэм. Сквайр уже вернулся из городка, а кухарка готова подавать обед.

— Мы будем сию секунду.

Когда дверь за служанкой захлопнулась, Харриет с полуулыбкой посмотрела на Краудера.

— Что ж, похоже, мы закончили все возможные приватные дела с этим беднягой. Полагаю, мы должны донести обо всех подробностях надлежащим лицам.

Госпожа Уэстерман повернулась к двери, однако Краудер, откашлявшись, не двинулся с места.

— Я осмотрел тело, мэм. Мои знания по нынешнему случаю на этом исчерпываются. А потому я вынужден поинтересоваться — зачем вам понадобилось, чтобы я принимал участие в разгадывании вашей загадки?

Харриет поглядела на анатома.

— Потому что считаю: вам присуща ясность ума; к тому же, сэр, вы чужды здешнему обществу, и вас не интересуют местные правила поведения. В этом-то для меня и состоит ваша значимость. Я уверена, что с вашей помощью мы сумеем сохранить честность. Вы уже несколько раз повели себя крайне грубо по отношению ко мне, а потому я все больше убеждаюсь, что вы мне необходимы. В округе невероятно мало независимых и свободно мыслящих людей, особенно теперь, когда мой супруг ушел в плавание, так что, возможно, я просто вынуждена была выбрать вас.