Три мешка хитростей - Дарья Донцова Страница 12

Я усмехнулась. Плакали мои триста рублей, Мефисто честносправился с малюсеньким желанием. Никогда не обращающая внимание на чистотуполов девица ухватилась за пылесборник.

Внезапно из глубины квартиры раздалось душераздирающеемяуканье.

– Иду, иду, – отозвалась Томочка, появляясь напороге кухни.

В руках подруга сжимала детскую бутылочку с соской. Мяуканьеповторилось. Тамара понеслась в свою комнату.

– Зачем ей бутылка? – удивленно спросила я уКристи.

Девочка мигом отключила пылесос и радостно поинтересовалась:

– Ты не знаешь?

– Нет.

– Тома принесла домой младенца,крохотного-крохотного, – трещала Кристя, – вот такусенького, я дажеиспугалась, когда увидела. Потом она меня отправила за памперсами и «Симилаком»и велела пылесосить. Ребенку вредно грязью дышать!

– Где она его взяла?

– Это девочка, – сообщила Кристина, – аоткуда добыла, понятия не имею, небось на улице нашла.

Я побежала по коридору. Томочка – человек невероятнойдоброты, таких просто не бывает. Ей не лень мчаться через весь город, чтобыпомочь друзьям. Когда мы жили в хрущобе, все соседи бегали к нам, зная, чтоТомуся всегда придет на помощь. Самое интересное, что и на новом месте людибыстро раскусили мою подругу, и теперь у нас в квартире просто штабтимуровского движения. Помнится, были когда-то такие пионеры, помогавшиебольным и пожилым людям. Переделать Тамару невозможно, я и не пытаюсь этоделать, но найденный младенец – это уже слишком!

Томуся сидела на большой кровати и приговаривала:

– Агусеньки, агусеньки, ой, какие мы хорошенькие…

Увидев меня, подруга улыбнулась:

– Смотри, настоящая красавица.

Я глянула через ее плечо и едва сдержала крик ужаса. В белыхпеленках барахталось нечто, больше всего напоминающее паучка. Круглый живот итощенькие лапки. У младенца была абсолютно лысая голова и сморщенное личико.Вот уж не предполагала, что новорожденные такие страшные! Может, Томусяподобрала какого больного? И то верно, здорового небось никто выкидывать нестанет…

– Правда, хороша? – не успокаивалась Тамара.

– Жуткая красавица, – протянула я, – простооторопь берет, только следует немедленно позвонить в милицию.

– Зачем? – изумилась Тома.

Младенец неожиданно закряхтел, сжал крохотные губки, потомразинул беззубый рот и издал отвратительный ноющий звук, больше всего похожийна мяуканье влюбленной кошки. Так вот это кто орал только что, а я уж решила,будто Клеопатра вновь возжелала «выйти замуж».

– Сейчас, сейчас, – засуетилась подруга имоментально всунула в разверстый ротик соску.

Ребенок сосредоточенно зачмокал. Содержимое бутылочки быстростало уменьшаться.

– При чем тут милиция? – переспросила Тома.

– Ну вдруг ребенка ищут родители!

– Никто ее не ищет. Кушай, кушай, солнышко, –щебетала Томуся.

– Все равно следует сообщить в соответствующие органы,не можем же мы оставить у себя девочку!

– Почему нет? – удивилась Тамара.

– Ты с ума сошла! Немедленно иди звонить, хоть и жальподкидыша.

– Какого подкидыша?

– Этого, – ткнула я пальцем в довольногомладенца, – кстати, может, она китаянка – и получится международныйскандал!

Томуся уставилась на меня своими огромными голубыми глазами,потом поинтересовалась:

– При чем тут китайцы?

– Ну смотри, какого он, то есть она, желтого цвета иглазки-щелочки…

Томочка рассмеялась:

– Вилка, это желтуха, а глазки просто припухли, вотувидишь, через неделю они откроются.

– Гепатит! – пришла я в полный ужас. –Ребенка следует срочно положить в стационар, он может скончаться от заразы,немедленно иду вызывать «Скорую».

– Стой, стой, – заулыбалась Катюша, – кгепатиту эта желтуха никакого отношения не имеет, такое приключается иногда сноворожденными.

– Откуда знаешь? – недоверчиво спросила я, глядяна живой «апельсин».

– Вот, – показала Тома книгу, – доктор Спок,«Ребенок и уход за ним».

– И что нам теперь с этой девочкой делать?

– Растить, – преспокойно ответила Тамара, – атам Машка из больницы выйдет и заберет.

– Так это родионовская дочка, – облегченновздохнула я. – Почему же она у нас?

– У Маши жуткий мастит, – сказала Тома, убираяпустую бутылочку. – Температура сорок, грудь разнесло, как подушку, ее вбольницу отправили, а девочку оставить не с кем. Так, теперь после еды следуетпостоять сусликом.

После этой фразы она подняла крохотную девочку вверх, тамоментально икнула, и по ее подбородку потекли белые слюни. Я только вздохнула.В свои тридцать пять лет Машка Родионова ухитрилась четыре раза выйти замуж. Судивительным постоянством она наступала на одни и те же грабли. Первый супругоказался моряком и алкоголиком, второй – артиллеристом и алкоголиком, третий –десантником и алкоголиком, четвертый – сапером и алкоголиком. Почему еепостоянно тянуло к людям в погонах, непонятно, но все Машкины бракизаканчивались разводом и горькими слезами, пролитыми на нашей кухне.

Потом Родионова решила, что брачных экспериментов хватит, изадумала родить ребенка. Мы отговаривали ее, как могли, но Машка отмахивалась.

– Хочу сына, работаю дома, денег хватит.

Любвеобильная Машка – отличный компьютерщик и на самом делепрекрасно зарабатывает. В результате появилась девочка, имени отца которой никтоне знает. Родионова только вчера прибыла из роддома, а сегодня уже угодила вклинику.

– Куда в подобном случае девают младенцев одинокиематери? – поинтересовалась я.

– Их кладут вместе с родительницами в больницу, –пробормотала Тома, довольно ловко заворачивая спокойно спящегоребятенка, – только там очень плохие условия, можно инфекцию подхватить.Мне совсем нетрудно приглядеть за Никой.

– Ее Вероника зовут?

Томочка слегка покраснела.