Неподражаемый доктор Дарвин - Чарльз Шеффилд Страница 12

— А я, кажется, слышал, — сухо произнес Дарвин, возвращаясь к своему креслу.

Но Джейкоба Поула рядом уже не было. Выскочив за дверь, он присоединился к толпе зевак вокруг Гогенгейма. Тот приветственно кивнул.

— Еще раз добрый вечер, полковник. — Голос чудесника звучал дружески, как будто утреннего инцидента и в помине не происходило. — Ну что, никаких морских чудищ, а? Вы пришли как раз вовремя. Сейчас я продемонстрирую противоядие, панацею от любого яда. До сих пор я пользовал им только коронованных особ Европы. Великий секрет необычайной ценности. — Гогенгейм глянул на дом напротив. — Жалко, доктора Дарвина тут нет, ему было бы чему поучиться.

Он потянулся к стоящему рядом высокому шкафчику и вынул из него хрупкую склянку с какой-то маслянистой жидкостью. Смоляная пробка легко скользнула наружу, и Гогенгейм понюхал ее.

— Великолепно. Вот видите фиал? Пустите-ка по кругу, чтобы все видели. Понюхайте, только не пробуйте. Смертельный яд. Если хотите, замените любым другим ядом — моему противоядию все равно. Я приготовил этот экстракт из тисовых листьев. Полковник, возьмите.

Поул осторожно понюхал склянку.

— Какая гадость.

— Передайте следующему.

Стоявший рядом с Поулом крестьянин взял у него флакончик с такой опаской, точно тот мог взорваться. Флакончик пошел по рукам — одни зрители нюхали, другие ограничивались простым осмотром — и наконец вернулся к Гогенгейму.

— Отлично. Теперь внимательнее.

Он снова залез в ящичек и вытащил аккуратную клетку из железных прутьев вокруг деревянного каркаса. Внутри, то и дело бросаясь на тесно сжатые прутья и жадно обнюхивая воздух, беспокойно металась из угла в угол крупная серая крыса. Гогенгейм ненадолго поднял клетку на всеобщее обозрение, а потом поставил на землю, капнул на кусочек овсяного хлебца несколько капель жидкости из фиала и ловко просунул угощение между прутьями.

Крыса несколько секунд помедлила — толпа крестьян затаила дыхание. Наконец зверек рванулся вперед, понюхал хлеб и тотчас сожрал его.

— Начинаю отсчет, — произнес высокий доктор. — Пятьдесят биений пульса — и сами увидите результат.

Он взялся левой рукой за запястье правой и ясным звучным голосом начал считать. На тридцати кружение крысы по клетке замедлилось, она снова поднялась на задние лапы, цепляясь за прутья. Еще десять ударов — и зверек сполз на живот, скребя когтями пол.

Не доводя счет до конца, Гогенгейм подняв фиал к губам и вылил содержимое себе в горло. Селяне испуганно забормотали, а он перевернул склянку вверх дном, вытряхивая последние несколько капель отравы на траву.

— Теперь — только быстро — противоядие.

Он извлек из-под плаща флакончик с зеленой жидкостью, осушил ее и аккуратно закупорил снова. Зрители загомонили, жарко обсуждая по-гэльски то, чему они только что стали свидетелями, а Гогенгейм с самым непринужденным видом повернулся к Малькольму Макларену.

— Количество противоядия очень ограничено. Если оно кому-то очень требуется — сейчас или же на будущее, — мы можем договориться. Обычно-то я не продаю его, но здесь, где так мало врачей, готов сделать исключение. Объясните им, ладно? Тем временем, — он бросил взгляд на ведущую на юг дорогу, над которой уже сгущались сумерки, и понимающе кивнул, — кажется, у меня есть еще одно дело. Видите? Вчера я купил это в Инвернессе — и вот, прибыло. Ежели поможете разгрузить, уже завтра я пущу все в дело.

Он показал на доверху нагруженную телегу, которую легко тащили по склону две запыленные коняги.

— Это снаряжение для работ в заливе. — Гогенгейм повернулся к Джейкобу Поулу. — Как я вам говорил, мы неплохо потрудились: обнаружили затонувший корабль, раздобыли оборудование. Быть может, вам с доктором Дарвином не терять времени понапрасну и попросту снарядиться в обратный путь? Пока вы прокопаетесь с приготовлениями, галеона уже и след простынет. Так что доброй ночи, полковник, приятных снов.

Он кивнул Поулу, еще раз поклонился сбившимся в кружок селянам и зашагал навстречу телеге. Та чуть не ломилась от коробок и ящиков. Большинство крестьян, не скрывая любопытства, двинулись следом. Поул остался на месте, покусывая ноготь и злобно глядя вслед уходящему сопернику.

— Наглый пес! — сердито бросил он Зумалю, который задержался рядом. Чернокожий и ухом не повел — был занят своим делом. Вытряхнув из клетки мертвую крысу, слуга сложил все обратно в шкафчик и аккуратно запер его. Потом поставил на низенькую тележку, повез к дому и скрылся за дверью.

Пока Поул мялся на месте в нерешительности, к нему подошел Малькольм Макларен. Дюжий шотландец хмурился, озабоченно кусая губу.

— Полковник, скажите, нельзя ли мне доктора Дарвина на одно слово?

— Он там, в доме. — Поул все еще злился. — Но если заставите его ограничиться одним словом, вы удачливей меня.

И первым направился к дому.

Дарвин сидел все в том же кресле, по-прежнему поглощенный своими заметками. Рядом стояла непочатая бутыль овсяной болтушки, да еще ему пришлось зажечь масляную лампу, однако в остальном все осталось ровно так же, как когда Поул уходил отсюда. Дарвин поднял голову и хладнокровно кивнул Макларену.

— Не сомневаюсь, очередная демонстрация чудес медицины. И каково последнее диво? Ex Hohenheim semper aliquid novi [9], ежели мне позволено перефразировать Плиния, — жизнерадостно произнес он, откладывая перо и закрывая книжку. — Итак, Малькольм Макларен, чем могу служить?

Шотландец несколько мгновений беспокойно перетаптывался на месте. Смуглое, заросшее бородой лицо отображало внутреннюю борьбу.

— Я пришел поговорить с вами не о Гогенгейме, — наконец вымолвил он. — И даже не о том галеоне, что вы собираетесь поднимать. Я прошу помощи. Может, вы помните, я рассказывал вам о моем брате, который два месяца как уехал. А сегодня мы получили вести о нем — крайне дурные вести. С ним произошел несчастный случай там, в горах. Свалился со скал.

Дарвин надул щеки, но ничего не сказал. Малькольм Макларен потер друг о друга здоровенные ручищи, отчаянно подыскивая слова.

— Очень неудачно упал… Насколько нам сообщили, повреждена голова. Его несут обратно сюда, мы ожидаем его завтра, ближе к вечеру. Вот я и подумал… — Он замолчал, а потом слова хлынули из него потоком: — Подумал, может, вы согласитесь вроде как осмотреть его, нет ли какого лечения, которое бы помогло восстановить силы и здоровье, — у нас уйма денег, так что это не проблема, мы заплатим вам обычный гонорар и даже сверх того.

— Ага, — промолвил Дарвин так тихо, что Джейкоб Поул с трудом разобрал слова. — Кажется, мы наконец все узнаем. — Он поднялся. — Гонорар не главное, Малькольм Макларен, я с радостью осмотрю вашего брата и выскажу свое мнение о его состоянии. Но меня слегка удивляет, что вы не хотите проконсультироваться с доктором Гогенгеймом. Ведь это он тут направо и налево демонстрирует вашим односельчанами чудеса медицинского искусства. Тогда как я ничем не являл вам своего врачебного умения.