Слезы Рублевки - Кирилл Казанцев Страница 12

Когда на следующий день, в последний рабочий день года, она, сухая и затянутая, положила перед ним заявление об увольнении, он просто встал из-за стола, подошел к ней, крепко прижал к себе и сказал:

— Викулька, этим ты все равно не сделаешь случившееся небывшим. И я не хочу его таким делать. И не хочу тебя никуда отпускать, хочу, чтобы ты, как очень близкий друг, всегда была рядом. Если это не будет тебе самой неприятно…

— Друг… — прошептала она.

— Да. Друг. Но близкий, — потерся Виктор носом о ее щеку. — И в моем сердце очень много места для тебя. И раньше так было, поверь, — он поцеловал ее. — Ты вон какая красивая, и уж поверь мне, развратному негодяю, я с самого начала сам хотел затащить тебя в постель…

Это было действительно так. Как верно было и то, что Серебряков вполне эффективно выкидывал это желание из головы. Но он хотел еще и избавить девочку от чувства вины — ведь после этих его слов она превращалась в женщину, которая просто однажды уступила. Так ей будет легче.

— Но у меня есть и другая любовь, ты знаешь, — продолжил он. — И вот обстоятельства, они… гораздо более узки, чем сердце. Мы не можем их изменить. Но мы можем оставаться рядом, если ты не против. И я прошу тебя остаться…

Черт его знает, прав он был так или нет… Близости с Викой у них больше не было. Отношения оставались дружески-служебными. Но он знал, что на нее всегда может положиться. А что творилось у нее в голове и сердце, не было ли ей мучительно общаться с ним лишь по служебной линии — этого узнать было нельзя. Вика неслужебного интереса к шефу больше не показывала, душу не раскрывала, попыток выйти за рамки принятых отныне отношений не делала.

Работала хорошо. Правда, и подниматься выше начальника службы маркетинга ей было уже некуда. Так что мимолетный служебный роман не окончился ни одним из классических вариантов. Ни замужеством, ни карьерным ростом. Ни даже увеличением зарплаты: маркетологи сидели у него на заказах и были, по сути, отдельным хозрасчетным подразделением. И Вика зарабатывала в зависимости от того, сколько нарабатывала. Всем своим отделом.

Замуж она вышла через год. И… ничего не изменилось…

* * *

У двери в квартиру нажал кнопку звонка. Тот проблямкал в глубину холла, затихая. Ключ был, но издавна у них в семье принято было, чтобы возвращающийся домой вызывал того, кто пришел первым.

Настя открыла дверь, чмокнула в щеку.

— Проходи, — сказала она. — Устал?

— Устал, — согласился Виктор, снимая туфли.

— Ну, отдыхай, — уже отворачиваясь, молвила жена. — Я сейчас, только передачу досмотрю! Там на кухне Мария плов приготовила, если хочешь, подогрей…

И ушла в гостиную.

Виктор снял обувь, повесил куртку. Прошел в ванную, вымыл руки. Душ бы принять.

— Опять, поди, ерунду какую-нибудь смотришь, — проходя мимо открытой двери, сказал он весело. Постарался сказать весело.

Жена промолчала.

Он переоделся в домашнее. С душем — ладно, вечером. А вот поесть действительно было бы неплохо.

Плов уже остыл, но выглядел аппетитно. Виктор зажег газ, перемешал содержимое сковородки. Телевизор включать не хотелось. Хотелось тишины.

Он сходил за книжкой — когда было время, он читал «Историю Кавказской войны». Завораживающее было чтение! Он внутренне и плакал, и смеялся, как мало изменилось с тех пор на Кавказе! То есть изменилось все. Внешне. И совсем не изменились тамошние народы… Он-то их повидал…

Есть и читать одновременно, говорят, вредно. Что и не преминула заметить ему Анастасия, выйдя наконец на кухню.

— В моем возрасте уже поздно об этом думать, — невнятно ответил Виктор. — Весь возможный вред уже нанесен.

— А чего ты бурчишь? — тут же вскинулась жена. — Я же о тебе беспокоюсь!

— Да я не бурчу, — он сделал попытку ласково потрепать ее по попке. — Это я жую…

— Тогда брось книжку, — велела Анастасия. — Я же с тобой разговариваю.

Внутренне вздохнув, Виктор отложил книгу.

— Ну, что у тебя сегодня было? — спросила жена.

Раньше они всегда рассказывали друг другу свои дела до последних подробностей. Поэтому Анастасия хорошо знала его производство, персонал, основные проблемы, с которыми он сталкивался. Но со временем эта привычка как-то сошла на нет. То ли интерес слушать пропал у нее, то ли интерес рассказывать — у него. Эти разговоры все равно никак не аффектировали их семейную жизнь, не затрагивали и ничто в ней не меняли.

Откровенно говоря, ему тоже было… Никак ни до ума, ни до сердца не доставали ее рассказы. Что она купила сегодня, что произошло у какой-то Вигги и что посоветовали в фитнес-центре, чтобы еда меньше воздействовала на фигуру. Подчас действительно казалось, что с Викой их связывало больше общего, нежели вот с этой женщиной, озабоченной какими-то совершенно чуждыми проблемами… Но это была его женщина, и он ее любил…

— Да ничего особенного, — пожал плечами Виктор. — Не успел вот только ничего… Какие-то, понимаешь, неотложные дела навалились. У Алки фуры на границе застряли. А тут горят дела с иорданцами…

— Бедненький мой, — нежно сказала Анастасия. — Ну, поешь, приходи в гостиную, еще поболтаем. Не буду тебе мешать.

«Поболтаем»! Да, «бедненький», подумал Виктор. Твои дела для нее — лишь «поболтаем»…

Вспомнил, как часто она стала спрашивать: «Что ты опять за своим компьютером? Почему ты со мною не говоришь?» А ответишь — следует: «А почему ты так грубо отвечаешь?» Даже если просто попросил не мешать. Или подождать, пока допишешь или досчитаешь.

Можно не ответить. Это еще хуже. Кажется, что в последнее время ее вообще все в нем раздражает. Странно. Ведь в постели она вполне нежна и страстна. И благодарна, это видно. Потому что он умеет это — вызывать у нее оргазм. Да такой, что, в отличие от многих других женщин, которые ждут каких-то завершающих ласк, она дрожит и умоляет к ней не притрагиваться. Как током бьет, по ее словам.

Так почему, где и когда их отношения после пяти лет совместной жизни зашли в тупик?

Да, конечно, он работал. Когда они снова встретились, уже был завязан на большой бизнес. Ну, пусть на средний. Но мог позволить ей не работать. Чем она поначалу с удовольствием пользовалась.

Вот только куда она растратила эту свою свободу? Выразила желание рисовать. Хорошо, устроил ее на курсы, купил мольберт… Несколько акварелей — и все.

Может, компьютерным дизайном заняться, терзала она его вопросом несколько недель. Хорошо! — купил ей специально «заточенную» под дизайн машину. Не в каждой журнальной редакции такая есть. Дал ей заказы для деколей. Пусть порисует цветки, он потом испанцам закажет их сделать. Оформила чашку с блюдцем, убедила себя, что бесталанна, — тоже забросила.

Попробовала оформлять дачу. Месяца полтора оживленно щебетала о своих проектах и задумках. Бригада молдаван, что он нанял, с ног сбилась, воплощая все это в жизнь. Потом дело само собой застопорилось. Уже ему, Виктору, пришлось дослеживать за тем, чтобы хоть начатые работы были завершены.

Конец ознакомительного фрагмента