Первая леди города, или Между двух берегов - Марина Крамер Страница 12

– Что случилось?

– Оставь меня в покое.

Марина прошла мимо него в свой номер, заперлась изнутри и достала из бара бутылку текилы. Расправившись с ней за двадцать минут, она провалилась в сон, больше похожий на наркоз, чем на опьянение.

Коваль не могла даже представить, что можно поступить так с человеком, которого якобы любишь, с которым прожил вместе шесть лет. Просто взять и инсценировать собственную смерть, зная, как он дорог ей, как трудно и тяжело ей будет без него. Неужели такое бывает? И что он сделал со своим лицом, как вообще оказался здесь именно в это время? Как же ей теперь жить со всем этим?

Очнулась она только после обеда, и то не сама – Хохол ломился в дверь, но Марина не открывала, и тогда он решил вопрос в своей обычной манере – перелез через балкон, наплевав на то, что этаж – седьмой.

– Что происходит? – Он сел на постель рядом с ней и взял за руку. – Что с тобой, зачем опять напилась?

– Я нашла его, Женька, – пробормотала Марина сквозь зубы, с трудом открывая тяжелые веки.

Она села, прижавшись к спинке кровати, натянула простыню до подбородка.

– Кого? – не понял Хохол, убирая с ее лица волосы.

– Знаешь, кто это был? Малыш!

– Так, все – здравствуй, «белочка»! – констатировал телохранитель, щупая лоб прохладной ладонью. – Допилась, Коваль, – покойники приходят! С сегодняшнего дня – ни капли! Убью, если увижу! Куда тебя водил этот англичанин, в кальянную?

Она стряхнула его руку и снова повторила:

– Ты не понял, что ли? Этот англичанин и есть Малыш.

– Нет, ты точно в дурку угодишь у меня. Какой англичанин? Это который цветы тебе таскает корзинами? – Хохол смотрел сочувственно – надо же, насколько сильно она была привязана к своему мужу, до сих пор в каждом мужике ищет что-то от Егора.

– Да.

– Ой, не смеши меня! Даже если очень много выпить, и то вряд ли этот хлыщ сойдет за Малыша! – Хохол даже фыркнул от ее утверждения, но тут раздался стук в дверь, и, опередив Маринин запрещающий возглас, он открыл дверь, впуская в номер ее мужа. – Вот, гляди – явился твой англичанин!

– Выйди отсюда, Хохол! – на чистейшем русском резко приказал Егор.

Надо было видеть обескураженное лицо Хохла: такого выражения Коваль не видела ни до, ни после этого случая. Но ему быстро удалось прийти в себя, он схватил не ожидавшего такой прыти Егора за свитер и притянул к себе:

– Ты?! Ты… сволочь! Как ты можешь приходить сюда?! Паскуда, да я ж тебя… – Но не зря столько лет Малыш держал себя в прекрасной форме, ничего не стоило ему освободиться от рук Хохла и одним движением свалить того на пол, завернув обе руки за спину:

– Я же просил тебя – уйди! Почему вы никогда не понимаете по-хорошему, ни ты, ни твоя хозяйка?

– Я убью тебя, Малыш! – процедил прижатый к полу Хохол, пытаясь вырваться. – Клянусь, за то, что она пережила, я тебя порву на куски! Так даже петушня не поступает – кинуть женщину, разыграв свою смерть! Ты не думал о том, как будет жить твоя жена?

– С тобой я не собираюсь ничего обсуждать. Если я уберу руки, ты уйдешь отсюда и дашь мне поговорить с моей женой?

– Я не жена тебе больше, Егор, – совершенно трезво и здраво сказала вдруг Марина. – Отпусти Хохла и убирайся из моей жизни, раз уж ты все равно мертв.

– Я не уйду, пока не поговорю с тобой, – упрямо повторил он, не позволяя Хохлу шевельнуться. – Мне нужно многое тебе объяснить.

– Не желаю слушать твое вранье, Малыш. Ты убил не только себя, ты и меня убил в тот день, и теперь никакие объяснения, никакие разговоры не заставят меня поверить тебе. А простить то, что ты со мной сделал, вообще невозможно.

– Так, с тобой тоже все ясно! – С этими словами он поднял Хохла с пола и вытолкал за дверь.

Марина услышала, как щелкает замок соседнего номера, как там матерится Женька, пытаясь, видимо, выбить крепкие дубовые двери.

Егор вернулся и сел на постель возле нее. Коваль подобрала под себя ноги, отодвинувшись на самый край кровати, и враждебно смотрела на него. Это чужое лицо раздражало, она хорошо помнила, как почти в такой же ситуации оказалась не так давно, оставшись в одной комнате с влюбленным в нее до одури ресторатором Гариком [1]. Тоже чужое лицо и родной, знакомый до дрожи в коленях голос. Только, в отличие от Гарика, этот человек действительно был когда-то ее мужем.

– А теперь иди отсюда, – устало попросила Марина. – Я не хочу с тобой ничего обсуждать, вообще не хочу разговаривать.

– Нет, ты выслушаешь меня… – Но она сорвалась на крик, стараясь сделать все, чтобы только он ушел, оставил ее:

– Вон!!!

И Егор подчинился, бросив на нее взгляд, полный жалости и сочувствия. Как будто оно ей было нужно! Едва за Егором закрылась дверь, как через балкон явился Хохол, бросившийся к Марине и подхвативший ее на руки:

– Успокойся, все нормально! Я чуть не спятил – в натуре, Малыш! Только морда… а хватка прежняя – чуть руку не сломал на фиг. Так не бывает…

– Бывает, к сожалению.

– Пойдем в душ?

– Только если отнесешь – сама не могу.

В душе он не отпускал ее до тех пор, пока Марина не отключилась и не обвисла в его руках, только тогда отнес обратно в спальню и уложил, растягиваясь рядом.

Они проспали до вечера, обнявшись и периодически начиная целоваться сквозь сон. Наконец Коваль проснулась окончательно, легла сверху на спящего еще Хохла и потерлась носом о его нос:

– Просыпайся, а то уйду!

Его ручищи обхватили Марину и прижали так, что дышать стало нечем:

– Я тебе уйду! Пойдем ужинать, а?

– О, ты все готов на еду променять, даже меня! Вставай! – Она поцеловала его в губы и еле сумела вырваться.

Малыш в ресторане не появился. Он верно оценил ситуацию и понял, что сегодня не стоит продолжать свой натиск, иначе она окончательно вспылит и больше не подпустит его к себе даже на пять метров. С ней лучше выждать время, дать остыть и трезво взглянуть на вещи, откинув в сторону эмоции. Он всегда поступал так, когда не хотел давить и заставлять Марину принимать какое-либо решение. И такое поведение обязательно приносило плоды.

Хохол поднялся из-за стола и протянул Коваль руку:

– Пойдем, надо выспаться, ты хотела завтра на тренировку съездить.

И правда, со всеми этими событиями она забыла о своих футболистах! Завтра Марина собиралась посетить одну из двух тренировок, но надо было выспаться и выглядеть прилично и неузнаваемо.

Пожелав спокойной ночи, Хохол ушел к себе, а Коваль, вместо того чтобы спать, уселась на балконе с сигаретой, пытаясь собрать в кучу все мысли и хоть как-то выстроить их в стройную, логичную конструкцию. Все так перепуталось и в голове, и в жизни, что напоминало тугой клубок, состоящий из множества разных хвостиков и обрывков, туго сплетенных между собой. Значит, весь этот год, что она страдала и плакала, Егор был жив и за границей, а Марина рыдала над пустой могилой, изводя себя и окружающих… Найти бы еще хоть какое-то объяснение всему! Что стоило выслушать его, просто выслушать – и все встало бы на места, но, черт возьми, стерва и гордячка Коваль не могла позволить себе поступиться своими принципами – сказав «нет», никогда не говорить «да»! Как же тяжело…