Когда умирает ведьма - Владимир Гриньков Страница 12

— Но прежде я кое-что хотел бы уточнить. Вы говорили, что, по вашему убеждению, с родителями вашими что-то случилось.

— Да.

— Откуда такое убеждение?

— Кривуля говорит.

— Кто, простите, говорит? — приподнял бровь Люсин собеседник.

— Я у бабушки сейчас живу… Она не родня мне, а просто — бабушка… Ее зовут Кривулей, это потому что у нее один глаз. И она предсказательница. Она много чего умеет, к ней люди издалека приезжают. И судьбу предсказывает, и сглаз снимает.

— И про родителей — это она вам сказала.

— Да.

Братья Пахарь переглянулись. Кажется, они были несколько озадачены таким поворотом в разговоре.

— И что же она вам сказала? — осведомился Станислав Сергеевич с той мягкостью в голосе, которая обычно используется при общении с людьми малоразумными: с детьми и душевнобольными.

— Беда! — коротко ответила Люся.

Братья ждали продолжения. Продолжения не было.

— Я не совсем понял, — признался Станислав Сергеевич.

— Она вообще очень мало говорит. Иногда не сразу и поймешь, надо догадываться. Я расспрашивала ее о том, где могут быть мои родители и что с ними. Она молчала-молчала, а после говорит: «Беда!», и больше ничего.

— М-да, — пробормотал частный сыщик Пахарь озадаченно.

— А вам самой как кажется? — спросил у Люси майор. — Действительно — беда?

— Конечно!

— То есть вы старухе этой верите?

— Ну конечно! — ответила Люся так, словно ее безмерно удивляло, что кто-то еще может ставить под сомнение провидческие способности Кривули.

— Вы уже имели возможность убедиться в ее талантах?

— Да.

— Можете привести примеры?

— Да вот хотя бы с той машиной!

— С какой машиной? — спросил частный детектив Пахарь.

— На которой мои родители ездили. Я вам говорила — она нашлась на площади трех вокзалов.

— И что же?

— Это же Кривуля подсказала.

— В смысле?! — спросил ошарашенный Станислав Сергеевич.

— Она сказала, что машину надо там искать. Я поехала и действительно нашла.

* * *

Проводив Люсю, Станислав Сергеевич Пахарь вернулся к столу, взял в руки оставленные гостьей триста долларов, потеребил банкноты в руках и весело спросил:

— Ну и как она тебе?

— Хорошая клиентка, — оценил майор. — Сколько у нее там в пачке было денег? Тысяч пять?

— Шесть.

— Как думаешь, за сколько времени мы эти ее деньги оприходуем?

— Приблизительно за месяц.

— Ты с ума сошел? — спросил майор. — Если ты ей смету выставишь из расчета шесть тысяч долларов за месяц…

— Пять тысяч.

— Ты же говоришь — у нее шесть!

— Славик! Сразу всю сумму забирать нельзя! — наставительно сказал частный детектив Пахарь. — Если она нам показала шесть тысяч, и мы ей ровно на эти шесть тысяч счет выставляем — тут даже она поймет, что ее на деньги разводят. Пускай она верит в предсказания и вообще блажит, как хочет, но есть предел человеческой наивности, и тут всегда надо соблюдать осторожность. Эту тысячу мы у нее в следующий месяц заберем. С другими деньгами. Отдаст и не пикнет. И еще будет благодарить.

— А у нее еще есть деньги?

— Проверим. Прощупаем. Я ей смету на этот месяц составлю и сразу набросаю еще одну, как проект на следующий месяц. Для предварительного, так сказать, ознакомления. Если она запаникует, если начнет спрашивать, неужели мы ее предков в первый месяц не найдем — значит, аккуратненько забираем ее шестую тысячу, и до свидания. Если же она вторую смету схавает без писка — будем ее дальше доить. До тех пор доить, пока у нее молоко не закончится. Или предки ее не объявятся.

— Они не объявятся.

— Ты так думаешь? — заинтересовался Станислав Сергеевич.

— Ну конечно, — пожал плечами майор Пахарь и надел фуражку. — Поверь моему опыту: их давно уже порубали на куски и закопали где-нибудь в лесопосадке. А машина у вокзала — это так, для отвода глаз. Да, кстати. Про машину и про бабку эту, про вещунью. Перечень мероприятий будешь составлять — смело бабку пиши первым пунктом. Прокатимся как-нибудь к одноглазой, покалякаем. Ничего она не знает, конечно, но девчонка с ней живет, и будет видеть наша клиентка, что работа ведется, опросы свидетелей проводятся, и деньги свои она тратит не зря. Потом еще поджог отметь. Опрос соседей на месте пожарища. Затем студия эта танцевальная, где ее предки таланты взращивали. Пускай с этих мест ей информация поступает. Пускай видит, что свой хлеб мы отрабатываем.

Богдан сидел на непрочном табурете, который мог развалиться под ним в любой момент. Обстановка Богдана угнетала: в доме было сумрачно, и к тому же гадко пахло. Как-то так он себе обычно и представлял ведьмовское жилище. И еще старуха не обращала на него никакого внимания. Она сидела у стола, сколоченного из потемневших неровных досок, и перебирала крупу, склонясь над столом так низко, что крупинки она едва ли не носом двигала, и это занятие так ее увлекло, что гостя она как будто не замечала. Диковатая старуха. С придурью.

— Я к вам с чем пришел, — сказал Богдан с заискивающей интонацией просителя. — У меня жена с другим мужчиной… нечестно себя повела, в общем. Это не то что там мои подозрения или кто-то из соседей нашептал. Нет! Сведения точные. Но с мужчиной этим непонятно. Есть у меня подозрения, кто бы это мог быть, но я не до конца уверен. Может быть, проверить как-то можно? Ясность внести, и как-то его отвадить. Я слышал, что есть способы.

Он с надеждой воззрился на старуху. А та высушенной ладошкой разгоняла крупу по столу. Налево-направо, налево-направо, очень увлекало ее это занятие, судя по всему. Богдан терпеливо ждал. Время шло. Старуха молчала. Он надеялся, что разберется старуха с крупой, больше ей нечем будет заниматься, и тогда она волей-неволей обратит на него внимание, но получилось иначе. Старуха бросила свое занятие, поднялась, прошаркала мимо Богдана, обдав его дурным запахом давно не стиранных одежд и немытого тела, вышла из комнаты и долго гремела на крыльце какими-то ведрами.

Воспользовавшись ее отсутствием, Богдан повел взглядом по сторонам, изучая старухино жилище. Мерзость старческого маразма без прикрас. Памятник одиночеству и немощи. Напоминание о том, чего не избежать, как ни старайся. Время неумолимо. Мы все когда-нибудь состаримся и умрем, успев перед смертью почудить и побезумствовать.

Мяукнул отчаянно котенок на улице. Этого котенка Богдан видел, когда входил в дом. Попался, бедолага, под ноги полуслепой одноглазой старухе. А та все гремела ведрами и никак не возвращалась. Ее отсутствие становилось демонстративным. Богдан томился, но уходить не спешил.