Неприятности в ассортименте - Наталия Левитина Страница 13

– Давай. К концу недели жду от тебя хоть что-то…

Из командировки Никита вернулся уставшим. Я заметила: раньше трудности длинных поездок он выносил непринужденно, в нем пылал энтузиазм. Но последние полгода изменили его отношение к работе.

Виной всему стал контракт с французским концерном «Шато». Добыть его, обойдя конкурентов, было непросто. Львиную часть работы проделал Никита Арабов, мой славный рыцарь и одновременно зам по развитию в АО «Фростком». Выделывая пируэты ради заключения контракта, Никита рассчитывал на определенное вознаграждение.

Во-первых, мечтал о щедром проценте от суммы сделки. Во-вторых, собирался пополнить свой пакет акций (пока весьма скромный) и выйти на новый статусный уровень, превратившись из наемного работника в компаньона с правом голоса. В-третьих, и сами акции должны были значительно подорожать, так как союз с французами сулил «Фросткому» трехкратное увеличение объемов.

Однако владелец «Фросткома», господин Мельник (и тоже Никита), распорядился иначе. Статус моего бойфренда в фирме не изменился, премией за подписание удачного контракта стало лишь увеличение зарплаты. Амбиции Никиты не были удовлетворены, а огромных денег, которые мысленно он уже тратил направо и налево, он так и не увидел. Похоже, зайчик чувствовал себя обманутым и использованным. Обида крепла, особенно больно становилось при мысли, что нож в спину всадил не кто-нибудь, а Никита Платонович Мельник, гендиректор «Фросткома», давний соратник и практически друг. «Друг» предпочел состричь купоны и спрятать их в свой карман.

И не говорите мне о нерушимой мужской дружбе!

Камнем преткновения для мужчин становятся деньги. А для женщин – мужчины. Вот у нас с Ириной – дружба. Наш союз проверен временем, незыблем, как пирамида Хеопса… Но только потому, что мы ни разу не влюблялись в одного и того же парня.

Итак, только неприятностями на работе я объясняю нервозность Никиты в последние месяцы. Это для меня непривычно. Встретив судьбу в январе прошлого года, я привыкла награждать любимого следующими эпитетами:

1. Уравновешенный, спокойный, невозмутимый.

2. Надежный.

3. Остроумный.

…

9. Чуткий, тонкий.

…

57. Невероятный, потрясающий, великолепный.

58. Заботливый.

…

371. Бесподобный.

Теперь, к сожалению, пора составлять новый список. Никита изменился. Но почему-то сейчас, когда время от времени мы начали ссориться, я люблю его еще больше…

В прихожей хлопнула дверь. В секунду поседев от страха, я затушила сигарету, сбросила ее с балкона и схватила с подоконника заготовленный бокал с зубным эликсиром. Гадость необыкновенная! Стоит набрать полный рот и – вот оно, ни с чем не сравнимое ощущение: гангрена языка! Зато напрочь уничтожает никотиновый аромат.

Божественный аромат!

– Юля, ты где? Я пришел! – обрадовал любимый.

– Я тут, – отрапортовала бессовестная курильщица и, выплюнув отраву обратно в бокал, молниеносно выплеснула жидкость на улицу. – Привет!

– Мать вашу! – донеслось откуда-то снизу, из-под балкона. Наверное, какой-то мужчина подвернул ногу или угодил в собачкин сувенир.

Вот бедняга!

Я вошла в комнату.

– Привет, Никитушка!

– Здравствуй, малыш. Какие у вас новости? Есть что-нибудь о Таирове?

– Увы. – Я тут же загрустила. – Абсолютно! Из милиции звонят пять раз в сутки, интересуются, нашли мы Льва или нет.

– Так они приняли заявление?

– Угу. Только помощи от них никакой. Молодцы, да? Спасибо Коле, он подключил знакомых из ФСБ.

– Ого! Ваш Коля крут.

– Не то чтобы… Но Таиров – его лучший друг. Поэтому Коля роет носом землю. Его знакомые, конечно, что-то делают. Расспрашивают, вычисляют. Но Льва-то нет! Нет его… С каждым днем все тяжелей. Не представляю, как Ирина выдержит это.

– Кошмарная ситуация.

– Угу. Не дай бог!

Мы немного помолчали, обдумывая сложившееся положение. Теперь я постоянно представляла себя на месте Ириши. И содрогалась от ужаса.

– Ты ела?

– Ну…

Вообще-то я курила на балконе.

И в паузах печатала статью.

– А хочешь?

– Когда это я хотела есть? Но за компанию с тобой… Надо так надо. Сейчас организую ужин.

– Нет, если ты сама не хочешь, тогда и не стоит. Я поел у мамы.

– Оба-на!

– Ну да. Мама захотела познакомиться с Генри. Словно дворянка из XVIII века, она без ума от всего французского. Пришлось везти Генри к ней в гости.

– А-а… И чем же угощала вас Лана Александровна? Неужто испекла свои орденоносные эклеры?

Кажется, это прозвучало чересчур язвительно.

Так нельзя.

Никита может обидеться.

– Не угадала. У нее рядом с домом шикарный ресторан русской кухни. Готовят там изумительно, и можно заказать блюда на дом.

– Именно так и поступила Ланочка? – прозрела я.

– Да. Генри невероятно понравились и кулебяка, и борщ, и клюквенная настойка. Мне тоже.

– Рада за вас, – кислым тоном произнесла я.

Чудненько! Меня не сочли нужным пригласить на семейную вечеринку. Это неприятно укололо. Я бы вполне естественно смотрелась рядом с сыном Ланы Александровны на званом ужине в честь заезжего гостя. Как-никак, без пяти минут член семьи.

Они рассудили иначе.

– Ты только не обижайся, – тонко уловил Никита мое настроение. – Все вышло спонтанно. Мамуля позвонила в тот момент, когда я вез Генри в гостиницу. Узнав, что мы голодные, решила быстро организовать ужин.

– И благодаря территориальной близости к ресторану русской кухни ей это удалось блестяще, – ядовито заметила я.

Никита смущенно улыбнулся: он почувствовал себя виноватым.

Не обнаружив в сейфе зеленой папки с компроматом на господина Кунгурова, Ириша собралась вскрывать паркет во всем коттедже и штробить стены. Учитывая, сколько миллионов Лев вложил в отделку дома, идея выглядела вполне здравой.

Ирина раздобыла у знакомого врача сильные транквилизаторы и ела их килограммами. Благодаря этой хитрости после очередной дозы ей удавалось продержаться без слез целых пятнадцать минут. Прочитав аннотацию к препарату, я упала в обморок. Человеку, наевшемуся подобной отравы, нельзя было не только садиться за руль, но даже дышать в сторону автомобиля. А Ирина каждый день цеплялась грабельками за баранку «рено» и выбиралась из поселка в город. Более того, рисковала жизнью подруги!