Китайский алхимик - Лин Гамильтон Страница 13

Когда притупилась боль и переживания после процедуры, превратившей меня в евнуха, я был представлен к императорскому двору. Меня никогда не переставало удивлять, что я, сын чиновника низкого ранга, правда, довольно честолюбивого, окажусь в таком месте. Красота дворца была поразительной. Можно было вечно бродить по коридорам и дворам, садам и жилым помещениям, дворец был такой огромный, и каждый предмет в нем отличался изысканностью. Тут были нефритовые и жемчужные арки, ковры из тончайшего шелка и утонченная мебель, равной которой я не видел нигде. Парки несравненной красоты, сады, днем и ночью источающие удивительный аромат, леса, полные животных, роскошные павильоны, поля для игры в водное поло, площадки для стрельбы из лука, множество озер с рыбой, пруды, по которым скользили элегантные лодки с придворными, грушевые, сливовые, персиковые сады. Все это великолепие опьяняло такого мальчика, как я.

Императорским дворцом управляем в основном мы, евнухи. Конечно, не внутренними покоями, за редким исключением, просто в наши обязанности входит видеть и слышать все, что происходит во дворце. И мы очень любим сплетничать. Будучи новичком, я просто слушал, но многое запоминал. Сначала мне давали различные мелкие поручения, например, сходить на базар и выбрать птичьи клетки или музыкальные инструменты для императорских наложниц или купить для них шелковые ткани. Мне дозволялось в любое время находиться рядом с императорскими наложницами, потому что мое семя не могло попасть в лоно избранных императором.

Во время одного из таких походов в город я начал поиски Первой сестры. Особенно я обрадовался, когда меня отправили на Западный базар, который хотя и не отличался таким великолепием, как Восточный, располагавшийся в самом богатом квартале Чананя, но, по моему мнению, обладал большим преимуществом, так как прилегал к Северной деревне, где обитали известные куртизанки, одной из которых, в этом я был уверен, стала моя сестра, потому что, повзрослев, я отбросил историю про разбойников. Мужчины смеялись, когда я, юный евнух, шел по улицам и переулкам этого квартала. По моему голосу и внешности они понимали, что я никогда не познаю любви женщины. Я не обращал на них внимания. Я был евнухом в императорском дворце, да не простым, а чистым, который, в отличие от некоторых, никогда не был близок с женщиной. Я считал мужчин, посещавших Северную деревню, ниже себя.

Вскоре во дворце узнали, что я умею читать и писать, — на обучении меня этим навыкам настоял отец, — и меня назначили учить молодых женщин из гарема. Мне сказали, что я миловидный юноша, и вскоре я стал любимцем многих женщин, а возможно, и задушевным другом. Я боялся, что новые обязанности помешают мне исследовать переулки огромного Чананя в поисках сестры, но вскоре понял, что у меня появилось даже больше свободы, поскольку я сочинял и доставлял на почту тайные послания для этих прекрасных дам. Вообще говоря, у них было много свободного времени, учитывая внушительный размер гарема. Даже наложницы высшего ранга проводили ночь с Сыном Неба всего раз в несколько месяцев, может быть, даже реже, если только не становились любимыми наложницами императора или не рожали ему много сыновей.

Порой я видел кареты куртизанок, видел, как они выходят, чтобы выбрать шелковые ткани. Первой сестры я не встречал, но не терял надежды.

— Синяя «тойота» без номеров, — сказал Дэвид, возвращаясь в здание и бросая на швейцара мрачный взгляд. — Я почти его схватил.

Доктор Се что-то оживленно обсуждал с молодым человеком из аукционного дома, который, казалось, находился в панике.

— Безобразная охрана, — произнес доктор, покинув заламывавшего руки сотрудника. — Как они могут надеяться, что в таких условиях люди будут выставлять свои вещи на продажу? Боюсь, нам придется подождать представителей Пекинского бюро общественной безопасности.

Человек в черном что-то сказал, и доктор Се перевел для меня.

— Он говорит, что швейцар идиот, пытался схватить не того человека.

Я была вынуждена согласиться.

Полиция была на месте через несколько минут, но Бертон уже беспокойно расхаживал взад и вперед. Как только вошли полицейские, человек в черном отвел их в сторону. Разговор велся на китайском, поэтому я не поняла ни слова, но заметила, что Бертон напряженно прислушивается с довольно ошеломленным выражением на лице. Чего бы ни касался разговор, он был коротким, после чего человек в черном сразу же ушел. Остальных продержали значительно дольше. Нас спросили, что мы видели, подробно рассмотрели наши паспорта и визы, а затем позволили уйти.

— Как этому парню удалось так быстро отделаться? — спросила я.

— Армия, — ответил доктор Се. — Он занимает высокий пост в китайской армии.

— И что?

— Это Китай, — предупредил меня доктор. — Тут не ваша родина. Здесь все иначе.

— Вот так вот, Лара, — произнес Бертон, подходя попрощаться. Как обычно, руки он не протянул. — Настоящий удар. Можно собирать чемоданы и отправляться домой. Надеюсь, еще увидимся.

Но все вышло не так.

Первым делом мне предстояло позвонить Джорджу Мэттьюзу и сообщить ему плохие новости. Я попросила Майру связаться с Евой Рети из адвокатской конторы, но с Джорджем решила поговорить сама. Он воспринял новость спокойнее, чем я ожидала, так что я даже чуть удивилась.

— Значит, так тому и быть, — в его голосе почти что звучало облегчение. Я сразу не сообразила, что причина в деньгах, которые, возможно, пока останутся на счете, на случай если серебряная шкатулка всплывет снова. Возможно, как уже говорил мне Роб, Джордж понимал, что желание его жены несколько странное, даже если и чувствовал себя обязанным его исполнить, и теперь радовался, что делать этого не придется. — Вы были там, когда шкатулку украли?

— Да, это была невероятно дерзкая кража. Нас в зале было несколько, но вор оказался проворным, а на улице его ждала машина. Без номеров. Похоже, эта шкатулка кому-то действительно очень нужна.

— Полагаю, вы правы, — согласился Джордж. — А теперь вам надо возвращаться домой.

Я ответила Джорджу, что первым же рейсом полечу на Тайвань, и мое приключение подошло к концу. Я попыталась обменять билет, но у меня ничего не вышло. У меня бы получилось вылететь назавтра, но в этот день в аукционном доме проходила обязательная встреча, на сей раз с просмотром видеозаписей в присутствии трех полицейских. Когда я пришла, Бертон разговаривал по мобильному, пытаясь забронировать рейс, чтобы улететь домой пораньше. По крайней мере, так мне показалось. Он говорил по-китайски и именно так объяснил мне цель своего звонка. Тогда у меня не было причин усомниться, но они появились позже.

К несчастью, наш приезд совпал по времени с негромким, но все же публичным разносом молодому сотруднику, который оказался не способен защитить экспонаты. Молодой человек стоял с опущенной головой спиной к нам, скрестив сзади руки, — одна рука сжимала тонкое запястье. Другой говорил тихо, но сказанное безошибочно угадывалось. В конце концов юноша взвыл, скинул пиджак с логотипом компании, швырнул его на землю и выбежал вон. Было ясно, что его уволили.