Криминальный гамбит - Евгений Сартинов Страница 13

— Герою патрульно-постовой службы наш пламенный пионерский привет! Плывут пароходы: привет Юрашу!

— Награждаешься орденом Сутулого первой степени с непременным и экстренным вручением пинком под задницу.

Обменявшись рукопожатиями, Левчик опять подколол Астафьева:

— А нам сказали, что ты уходить не хочешь.

— Я думаю, мы зря приехали, — поддержал его Вовчик.

— Идите вы на фиг, — отмахнулся от них усталый, злой и голодный лейтенант.

— Палата номер пять. Глядя вслед коллеге, Левчик сказал:

— Нет, ну совсем парень чувство юмора утерял.

— Это верно. Но главное, чтобы нас с тобой здесь так же не замариновали на сутки.

— Не, ты что! Я Фомина с кровати подниму, что Фомина, министра. «Алле, это Грызлов? Мать твою, когда смена будет…»

Астафьев разыскивал хирурга Сударушкина. В прежние времена он с легкой душой послал бы Колодникова с этой просьбой на три буквы и пошел домой спать, но сейчас какая-то неведомая сила толкала его вперед. Позевывая на ходу, он сначала поднялся наверх, в хирургию, потом спустился вниз, в приемное отделение, и только в травматологическом отделении нашел молодого круглолицего врача Сударушкина, рассматривающего рентгеновский снимок.

— Лейтенант Астафьев, уголовный розыск, — представился Юрий. — Скажите, вы позавчера принимали Орлову?

— Да, я.

— А вы случайно не знаете человека, который привез ее в больницу.

— Случайно знаю.

Юрий от неожиданности выронил из рук папку.

— К-как? Откуда? — спросил он, не глядя сгребая в кучу вывалившиеся листы, продолжая смотреть на хирурга снизу вверх.

— Это могильщик с кладбища.

— Откуда вы знаете?

— Я прошлой осенью хоронил отца, поневоле пришлось познакомиться с этой личностью. Там их двое было: один постарше и этот парень.

— И где мне его искать? — машинально, сам себя спросил Астафьев. — На кладбище?

— Скорее всего, именно там. Насколько я понял, он и живет там же, в сторожке. Кажется, его зовут Бурлак, — доктор наморщил лоб припоминая. — Да, точно! Бурлак.

— Спасибо, большое спасибо.

Забыв об усталости, Астафьев бегом спустился с крыльца и с удивлением увидел «уазик» патрульно-постовой службы. Свистнув, он остановил его и, ввалившись в салон, спросил двух сержантов:

— Вы куда сейчас?

— В управление.

— И мне туда же, и побыстрей.

Мазуров был, естественно, на месте, с озабоченным видом перебирал на столе какие-то бумаги. Не здороваясь, Астафьев хлопнул ладонью по этим бумагам.

— А, Юра, — пробормотал Мазуров. — Я уже слышал, как тебя заарканили…

— Я нашел того парня, — прервал его Юрий.

— Какого? — не понял майор.

— Того, что привез Орлову.

— И кто же это?

— Могильщик. Могилки роет на кладбище, там и живет, в сторожке. Зовут Бурлак, не то кличка, не то фамилия.

Мазуров даже покраснел от неожиданности, снял очки.

— А я ведь знаю его, — признался он, — помогал нам эксгумировать Поморцева, помнишь? Ах да, это ж до тебя было. Как же я не узнал его по описанию? А ты как выяснил?

— От врача, Сударушкина.

Мазуров схватился за телефон:

— Колодникову не звонил?

— Да хрен ему, — хмыкнул лейтенант.

— Колодникова мне, — сказал Мазуров в трубку. — А где он? Понятно. Поехал к мужику тому на синем «Москвиче», — сказал он, опуская трубку. — Ждать его не будем, поехали.

Казалось, в этот день им везет во всем. Сразу же нашлась машина, «Жигули», а на первом же перекрестке они чуть не столкнулись с «уазиком» Колодникова.

Тот, пообщавшись с владельцем «Москвича», тоже спешил на кладбище, так что дальше ехали в одной машине.

— Он говорит, что этот самый парень перегородил ему дорогу. А тут еще девица голая лежит, — возбужденно рассказывал Колодников. — Говорит, и связываться не хотел, но могильщик этот с ходу сунул ему сотенную и попросил довезти до больницы. На это он и купился.

— Однако денежный этот могильщик, у нас на такси от Гусинки до Аксеновки три червонца стоит, — удивился Мазуров. — Как по-твоему, это он резанул Орлову?

— Не знаю, сам голову сломал. Если он, то почему потом отвез ее в больницу? Испугался? Как она к нему попала? С банкета на кладбище? Да и не слишком подходящее общество для студентки университета.

— Ужастик какой-то, — пробормотал Юрий. — Просто триллер.

— Да чего гадать, сейчас он нам все сам расскажет, — убедил коллег Колодников.

Они действительно уже подъезжали, и «уазик», свернув, остановился у ворот кладбища.

Сторожка представляла собой деревянное ветхое строение, почерневшее от старости, выбитые стекла заколочены фанерками, остальные покрыл слой пыли.

Когда Мазуров осторожно приоткрыл дверь, ни он, ни его спутники ничего толком не разглядели — свет почти не проникал в помещение. Лишь распахнув ее пошире и впустив яркий июньский свет, они увидели безрадостную картину. Бурлак лежал поперек старой широкой кровати и, судя по неестественной позе и окровавленной рубашке, был мертв.

— Да, приплыли, — прокомментировал Колодников. Мазуров, стоя на пороге, продолжал осматриваться по сторонам.

— Похоже, тут хорошая махаловка была, — сказал он, кивая на перевернутый стол и сломанную табуретку. На грязном полу валялись пустые бутылки, несколько железных кружек, растоптанный хлеб и сомнительного вида пряники.

— На этом полу следов мы не найдем, — решил Колодников и махнул рукой Мазурову. — Подойди поближе.

Они подошли к кровати и стали рассматривать труп. Астафьев понял, что это именно тот человек, которого они искали, слишком он подходил под описание: грубое лицо, неопределенного цвета торчащие волосы, широкие плечи, могучие, как у скульптурного пролетария, кулаки. Потрогав его лоб, Колодников сказал:

— Давненько его грохнули, остыл совсем.

— Как минимум четыре пули, — сообщил Мазуров.

— И стреляли практически в упор, — добавил Колодников. — Надо вызывать экспертов.

Он уже вытащил рацию, когда Астафьев нагнулся и спросил:

— А что это у него в кулаке?

Теперь все трое рассматривали правый кулак покойного.

— Тряпка какая-то, — решил Мазуров.

— Похоже, — подтвердил Колодников и осторожно потянул ее из пальцев могильщика. — Крепко держит.

— Еще бы, трупное окоченение.