Умелая лгунья, или Притворись, что танцуешь - Диана Чемберлен Страница 13

После ужина мы перебрали множество фотографий, просмотрев – и найдя – хорошие наши снимки с Каем и Оливером, подходящие для портфолио. Теперь мы отдыхали за разговорами в гостиной, попивая кофе. Кай сидел у меня на коленях, и я, склонив голову, поцеловала его в макушку. Даже не знаю, малыши тянулись к нам или мы тянулись к ним, но в результате они обычно оказывались именно у нас на коленях. Мне не хотелось думать о том времени, когда подросшие мальчики уже не захотят терпеть наши ласки. Хотя к тому времени, если повезет, мы уже будем ласкать нашего собственного ребенка.

Кай почти заснул. Мне нравилось ощущать, как постепенно тяжелело его тельце у меня на коленях. Головка покоилась на моей груди, и я еще чувствовала исходящий от него милый детский запах. Раньше бывали моменты, когда я едва могла заставить себя смотреть на Кая и Оливера, не говоря уж о том, чтобы взять их на руки. Они родились через три месяца после того, как я потеряла Сару, и на первых порах их жизни мне приходилось в основном изображать разнообразные восторги по поводу их очаровательности. В то жуткое время мне казалось, что дети появились буквально у всех моих друзей. На обложке каждого журнала, попадавшегося мне на глаза в продовольственном магазине во время стояния в очереди к кассе, неизменно присутствовали статьи о беременности. И куда бы я ни пошла, женщины либо катили коляски с младенцами, либо поглаживали руками заметно округлившиеся животы. Довольно долго меня переполняли возмущение, зависть и гнев. Хотя, когда пришел черед Лори, я сделала все возможное, чтобы скрыть эти чувства. Все-таки она была моей золовкой и стала одной из ближайших любимых подруг. Она не заслуживала моего возмущения, а поскольку ее муж постоянно пропадал в командировках, Лори нуждалась в нашей с Эйденом помощи больше, чем в нашем горестном возмущении. Хотя всякий раз, когда я видела ее с малышами, мне становилось просто физически больно. Потом неожиданно что-то во мне изменилось, и я уже не могла наглядеться на ее близнецов. Словно восстановился мой гормональный обмен, и я вновь обрела способность любить. Моя привязанность к ним выросла до обожания, и я не могла дождаться, когда же смогу познакомить их с нашим будущим малышом.

– А есть ли там… – моя свекровь нерешительно помедлила и, усмехнувшись, закончила: – Контроль качества?

– Да ладно, вряд ли важность контроля качества волновала бы нас, если бы это был наш родной ребенок, – с ухмылкой ответил Эйден.

– Мама, нам дали заполнить одну полезную анкету, – сообщила я.

Я с легкостью начала называть мать Эйдена «мамой». Гораздо сложнее было назвать «папой» его отца. Только один человек в моей жизни заслуживал такого звания.

– В той анкете очень конкретно выяснялось, какого именно ребенка мы предпочли бы усыновить. Хотим ли мы взять ребенка смешанных рас, или ребенка с волчьей пастью, к примеру, или с церебральным параличом, или от матери, подсевшей на наркотики. В общем, смысл понятен…

Эта анкета ошеломила и одновременно отрезвила нас. Она заставила задуматься о нас самих и о наших предубеждениях. И о наших оговорках. Мы мечтали о здоровом и красивом белокожем ребенке. Эта анкета вернула нас к реальности: реальность могла оказаться совсем иной. Много дней мы обсуждали эти вопросы. Эйден заметил, весьма справедливо, что именно на мои плечи ляжет львиная доля забот о ребенке, и именно мне надо с особой серьезностью сделать выбор. Мы подумали, что сможем справиться с некоторыми недостатками. Справимся ли мы с церебральным параличом? Мы решили, что не справимся, и, однако, что-то удерживало нас от того, чтобы указать это в анкете. В ту ночь мне приснился отец. Он сидел в своем кресле на колесиках на краю утеса, и лицо его выражало жуткую безнадежность, таким я его никогда не видела. Я с удовольствием заботилась бы о нем до конца его жизни. Мне хотелось, чтобы у него оставался шанс. Понятно, что трудно сравнивать взрослого человека и ребенка, но тем не менее, проснувшись, я знала, что мне надо написать в той анкете. В то утро после завтрака я сказала Эйдену, что смогу справиться с любым вариантом. Он тут же согласился, словно только и ждал от меня такого решения. В общем, мы подписали эту анкету и отослали в агентство. Теперь нам оставалось только ждать.

– Это агентство, что работает по принципу выбора на сайтах знакомств, только оно подбирает женщину с ребенком? – спросила его мать.

– Вроде того, – ответила я. – Там делают некий начальный подбор, посылая девушке – вернее, молодой женщине – несколько семейных портфолио, которые, по мнению агентства, могут подойти для нее. Затем она выбирает одну или несколько пар, с которыми хочет связаться. И после этого делает окончательный выбор.

– То есть в какой-то момент вы встретитесь с ней лично? – спросила Лори.

– Трудно сказать, – ответил Эйден, спасая свои упавшие часы из зажатой ручонки Оливера. – Связь допускает много разных форм. Сначала, возможно, поступит письмо по электронной почте или телефонный звонок, а потом, может, дойдет черед и до личной встречи. Но мы должны запастись терпением.

– Такая ситуация может изрядно потрепать нервы, – заметила его мать. – Надеюсь, вы будете постоянно держать нас в курсе?

Я улыбнулась. Во время моей беременности она звонила мне практически каждый день, спрашивая, как я себя чувствую, что говорит доктор, и не нужна ли мне какая-то помощь. Когда Эйден позвонил ей и сообщил, что я потеряла ребенка, то я слышала, как она зарыдала в трубку, хотя и сама рыдала в другом углу комнаты.

– Вы знайте, что мы будем любить этого ребенка точно так же, как любим Кая и Оливера, – вставил отец Эйдена. – Об этом даже волноваться не стоит.

Я и не волновалась, но меня тронуло его желание поддержать нас. Бывают моменты, когда мне нужно убедиться в собственных чувствах.

– Спасибо, папа, – с благодарностью ответила я. – Я знаю, что вы полюбите его.

– Любой ребенок, попавший к вам двоим, будет счастливейшим из детей на этой земле, – заявила мать Эйдена, и теперь уже мои глаза наполнились слезами.

Общаясь с семьей мужа, я сознавала, что хочу ребенка всем сердцем, всей душой и телом. Я чувствовала уверенность, что буду хорошей матерью. Может, даже прекрасной матерью. Здесь, в доме, где выросли Эйден и Лори, удивительно нормальная жизненная атмосфера. В их доме, с этой семьей я не испытывала тех сомнений, что терзали меня порой бессонными ночами.

Я прижалась губами к шелковистым волосикам на головке Кая. Он уже крепко спал. Они с Оливером не родные мне биологически, однако я не могла бы любить их больше, чем люблю. Я уверена, что точно так же буду любить нашего ребенка.

* * *

Приехав домой, мы с Эйденом зашли в наш кабинет проверить почту. Наши письменные столы стояли лицом друг к другу, и, пока Эйден быстро стучал по клавишам, что-то печатая, я вывела на экран мою почту. Пришло лишь одно сообщение от DanielleK422. От кузины Дэни. Я взирала на эту новую строчку, не наводя на нее курсор. Уже несколько лет я не разговаривала с Дэни, хотя получала традиционные поздравления на Рождество. Одна из открыток изображала счастливое семейство: Дэни, ее мужа Шона с двумя собаками и их восемнадцатилетнего сына Эвана, которого они уговорили сняться с ними. Волосы Эвана спускались до плеч, и он щеголял татуировкой, окружавшей его шею колючей проволокой. Дэни на этой фотографии выглядела пуритански строгой дамой на пороге среднего возраста, получившей на свою голову те же неприятности, которые она доставляла в свое время собственным родителям. Я сочувствовала ей. По крайней мере она смыла черноту с глаз. Мы с Эйденом тоже рассылали открытки на Рождество, но кузину я упорно обходила вниманием. Я боялась, что она поделится сведениями с моими родственниками, и считала, что лучше им знать о моей жизни как можно меньше. К дню рождения я обычно получала поздравления от Норы. И хотя Нора тоже не знала моего адреса, она посылала открытки Дэни, которая упорно пересылала их мне. Эти открытки всегда сопровождались письмами, но я не прочла ни одного. Отправляла прямо в корзину. Я так и не успокоилась. С тех пор как мне исполнилось восемнадцать лет, я не виделась и не разговаривала ни с кем из обитателей Моррисон-риджа, кроме Дэни.