Черная кость - Анжела Марсонс Страница 13

– Почему ты стал бы заявлять права на ребенка, – который тебе не принадлежит? – спросила констебль Доусона, пока они ожидали следующую «мать».

– Душевная болезнь, неспособность родить, отчаяние. – Сержант пожал плечами.

– И все равно я не въезжаю, – сказала Стейси, делая глоток диетической колы.

Пока они успели переговорить с сорокасемилетней женщиной, не могущей вспомнить, где оставила ребенка, и еще с одной, возрастом около тридцати, настаивавшей, что ребенка у нее украли в магазине. На мгновение у Стейси появилась надежда, пока та не стала детально описывать коляску, в которой был младенец.

«И кто теперь?» – подумала Стейси, услышав легкий стук в дверь.

В дверях появился констебль Беллами, который ввел в комнату женщину слегка за тридцать. Стейси успела рассмотреть ее, пока та садилась у противоположного края стола. Хорошо сидящие джинсы, удобная обувь на низком каблуке. Садясь, женщина расстегнула молнию на зимней куртке «Барбур» [13], под которой оказался клетчатый джемпер. У нее были короткие и стильно подстриженные волосы. В ушах поблескивали простые сережки-гвоздики. Она размотала шарф на шее и положила его на стол.

Стейси заметила единственное золотое колечко на безымянном пальце.

Прежде чем начать, Доусон улыбнулся женщине:

– Итак, миссис…

– Миз [14], – быстро поправила его женщина. – Джейн Шелдон. Зовите меня просто Джейн, – добавила она приятным голосом, осматривая полицейских.

Ее спокойная манера вести себя произвела на Стейси большое впечатление. Две предыдущие посетительницы заламывали руки, постоянно хватая себя за лицо, – казалось, что волнение и напряжение, которое они излучали, можно было потрогать руками. По контрасту с ними эта женщина выглядела спокойной, владеющей собой и энергичной.

– Итак, миз Шелдон, вы утверждаете, что младенец, находящийся сейчас под защитой органов социальной опеки, – ваш? – задал вопрос Доусон.

– Да, да, ребенок мой, – дружелюбно кивнула женщина.

Кевин положил карандаш и откинулся назад.

– Тогда расскажите нам о том, что с вами произошло, – предложил он.

Женщина подалась вперед и уверенно посмотрела ему в глаза. Затем тяжело вздохнула.

– Я больше так не могу. Понимаете, муж далеко – он военный. Я здесь совсем одна. Рядом нет никого из родных, и все это оказалось слишком тяжело для меня… То, что я сделала, совершенно недопустимо, и я поняла это, как только вернулась домой. Но я боялась последствий своих действий. Мне действительно очень неудобно за доставленные вам проблемы, но если вы скажете мне, где он, я…

– Была какая-то одна причина, которая заставила вас пойти на такие крайние меры? – поинтересовался Доусон.

Женщина покачала головой и закрыла глаза.

Стейси поняла, что находится под эмоциональным влиянием этой женщины. Ей инстинктивно захотелось протянуть руку и успокоить посетительницу, сказав той, что все будет в порядке.

– Это был целый комплекс причин. Недосып. Ребенок все время плакал и никак не мог успокоиться. Я несколько дней не выходила из дома. Правда, я постаралась получше укутать его, – сказала Шелдон, прищурив глаза.

– Естественно. – Доусон сел прямо.

Он придвинул к себе список контрольных вопросов, но Стейси действительно показалось, что эта женщина подбросила малыша под влиянием момента.

– Кто-нибудь проходил мимо, когда вы оставляли ребенка между двойными дверями?

– Я оставила его на улице. Мимо никто не проходил.

«Верно», – подумала Стейси.

– Во сколько вы оставили ребенка?

– В девять, – прозвучал ответ.

По времени совпадает. Констебль почувствовала недовольство, услышав, как завибрировал телефон в кармане у Доусона.

– В чем вы несли ребенка?

– В автомобильной переноске, – ответила женщина.

«Правильно», – подумала Стейси.

– А какого цвета волосы у ребенка? – спросил Доусон, и Стейси начала понимать, к чему он клонит.

Пока Кевин задавал лишь те вопросы, ответы на которые можно было найти, почитав сообщения в газетах или размышляя логически.

Эта женщина выглядела уверенной в себе, достоверной и убедительной.

– Волосы у ребенка светлые, – ответила она.

Правильно.

– А какого цвета был комбинезончик ребенка? – спросил сержант, и Стейси вновь почувствовала вибрацию его телефона.

– Я вас умоляю, офицер. В тот день я много раз меняла ему комбинезоны – то срыгнет, то описается…

– Понятно. – Доусон кивнул. – А его верхняя одежда?

Стейси чувствовала, что он подходит к самому важному вопросу.

– На ребенке был надет…

– Миз Шелдон, а как зовут ребенка? – спросил сержант, приготовившись к броску.

Неожиданный вопрос застал ее врасплох. Прошли две долгие секунды, прежде чем она ответила.

– Питер, – невнятно проговорила женщина и побледнела.

Доусон специально все время говорил о «ребенке», ожидая, когда женщина его поправит, но этого не произошло. Она была слишком занята тем, чтобы сохранить свой невозмутимый вид и не запутаться в показаниях, – и совсем забыла о самой главной информации.

– Зачем вы это сделали? – Стейси не могла больше сдерживаться.

– Я не понимаю вопрос, офицер. Это мой ребенок, мой сын, и я хочу…

– Это не ваш ребенок, – резко ответила Стейси. – Так зачем же вы тратили наше драгоценное время, которое мы могли бы использовать для того, чтобы воссоединить малыша с его настоящей семьей?

Доусон прижал рукой вибрирующий карман. По счету Стейси, это был уже четвертый звонок. Кому-то он действительно был нужен.

Поведение женщины изменилось на 180 градусов. Лицо стало жестким, губы сжались в тонкую линию.

– Я буду гораздо лучшей матерью, чем та, которая выбросила его на холод.

– Вы же не знаете всех обстоятельств, – возразила Стейси, не в состоянии понять женщину, сидевшую напротив.

– Я знаю, что…

– Благодарю вас за то, что пришли, миз Шелдон. Констебль Беллами вас проводит, – сказал Доусон, открывая дверь.

– Может быть, стоит потребовать от нее оплаты нашего потерянного времени? – предложила Стейси.