Встретимся в раю - Хейне Баккейд Страница 14

Воздух в кабинете Ивера стал влажным, было трудно дышать. Я не привык находиться в одном кабинете с другими людьми, кроме как у терапевта, сотрудников НАВ или Ульфа. Внутри себя я пытаюсь облечь в слова, почему все же не сяду ни на какой самолет и не полечу домой. До меня вдруг доходит, что дело не в расследовании и не в поисках дочери Миллы – просто здесь по-прежнему что-то не сходится.

– Кое о чем мы еще не говорили, – начинаю я, закончив цепочку мыслей и придя к заключению, – Роберт Риверхольт. Его застрелили в публичном месте, на улице, в то время, когда он занимался этим делом.

– Его убила бывшая жена, – кратко отвечает Кенни и добавляет. – Она была больна.

– Как уже было сказано, Аске, – наконец берет слово Ивер, – ничто не указывает на то, что смерть Роберта как-то с этим связана. Мы опасались этого в один или пару моментов, но расследование полиции Осло и наши собственные поиски однозначно показали, что эту теорию можно исключить. Его убила жена, и это не подлежит сомнению.

– Понимаю, понимаю. – Я провожу рукой по шраму на лице, чтобы проверить, болит ли он еще. – Только в фильмах и книгах люди умирают, с головой погрузившись в дело. Вы ведь знаете, что случается с теми, кто занимается подобной работой – роется в чужом дерьме?

– Мы вообще-то тоже работаем над этим делом, – обиженно вставляет Кенни.

– Слабое утешение, – отвечаю я и сильнее давлю на бугристую кожу.

– Итак, – говорит Ивер, поднимаясь с кресла. – У вас есть еще вопросы?

– Полно, – хмыкаю я, убирая ладонь с лица и складывая руки на коленях. – Честно говоря, чертова туча. Чем вы занимались, когда был убит Роберт? Что выяснили об исчезновении? Есть ли кто-то еще, кроме присутствующих в этой комнате, кто знает о том, чем вы занимались? И последнее, но не менее важное: что такого, по вашему мнению, могу сделать я, чего вы не сделали за эти шесть месяцев?

Ивер делает глубокий вдох и опускается обратно в кресло.

– Что касается Роберта, я понимаю ваше беспокойство, учитывая то, что вы находитесь в его шкуре, если можно так выразиться.

– Можно.

– Но нет абсолютно никаких причин полагать, что его смерть как-то связана с этим делом. Его жена была тяжело больна. Проблемная личная жизнь с трагическим исходом. Мы все трое знали Роберта и нас всех одинаково затронуло то, что случилось между ним и его женой. Трагическое происшествие. Ни больше, ни меньше.

– Касательно того, чем мы занимались, – начинает Кенни. – Мы с Миллой и Робертом приехали из Испании за неделю до смерти Роберта. Там мы безуспешно искали Сив с Оливией. Мы все были довольно подавлены и решили взять перерыв на несколько дней, чтобы собрать волю в кулак и продолжить. В тот вечер, когда убили Роберта, мы должны были встретиться всей командой в Тьёме у Миллы, чтобы обсудить дальнейшие планы.

– А с тех пор? Что вы втроем выяснили или сделали с тех пор?

– Мы стоим на месте, – вздыхает Ивер.

Я обращаюсь к Кенни.

– Вы говорили с матерью Сив?

Кенни кивает.

– И?

– Мать, которая, взяв мужа и детей, едет в отпуск, пока ее дочь разыскивают, – говорит он едко, глядя на Миллу. – Извини, Милла. Я не имел в виду… – он крепко сжимает губы.

– Кто знает о том, что вы их ищете?

– Никто, – отвечает Кенни.

– Ну, – Ивер косится на Кенни. – Это не совсем так.

– О чем вы? – спрашиваю я.

– Милла же давала интервью на телевидении перед тем, как вы уехали в Испанию, – говорит Ивер. – Там она сказала, что в следующей книге об Августе Мугабе речь пойдет про так называемые дела об исчезновении, и что она использует дело Сив и Оливии в своей работе. Хорошее прикрытие для поисков собственной дочери.

– Так что конкретно я могу для вас сделать?

– Мы хотим, чтобы ты помог нам найти Оливию, – говорит Милла. – Выяснить, что с ней случилось, и вернуть домой.

– Домой? – я недоуменно смотрю на каждого из них. – Вы вообще себя слышите? Девочек нет уже полгода, и никаких признаков, что они живы. Вы не обнаружили вообще ничего.

– Торкильд, – шепчет Милла. – Пожалуйста. Мне нужна помощь. Она ведь не может просто исчезнуть навсегда. Это не может так закончиться.

Милла протирает глаза и протягивает мне руку, пока Ивер осторожно покачивается в кресле, а Кенни смотрит на меня исподлобья.

– Ладно, – вздыхаю я и беру ее руку. – Я в деле.

– Прекрасно! – Ивер поспешно встает. – Что если нам встретиться вчетвером завтра после работы, может быть, у тебя в квартире, Милла? И поговорим о дальнейших планах.

– Нет, – отвечаю я.

– Что? – Ивер уже вот-вот готов надеть куртку и выключить компьютер одним движением. Он с удивлением смотрит на меня.

– Нам нужно вернуться в детский дом. Я должен поговорить со свидетелем, с тем мальчиком, который видел девочек на автобусной остановке тем утром, когда они пропали. Мне понадобится полицейский со значком для сопровождения.

– Кенни? – Ивер вопросительно смотрит на своего подчиненного. – Сможешь?

– Я тоже останусь здесь, – вставляет Милла. – не хочу ехать обратно, я устала и…

Кенни вздыхает и всплескивает руками.

– Супер, – говорит он и выуживает ключи от машины. – Поехали.

Не только спазмы в диафрагме и нехватка свежего воздуха мучают меня, когда я наконец поднимаюсь, чтобы выйти. И Ивер, и Кенни – полицейские, расследовавшие дело вместе с матерью одной из пропавших девочек и ее личным частным детективом, и уж они-то должны были знать, что это приведет их в так называемые серые зоны, за гранью их официальных полномочий. Кроме того, что они действительно горят идеей помочь Милле исправить ее прошлое, мне в голову не приходит ни одной причины, почему они согласились на мое участие в этом деле, учитывая мое прошлое в Специальном отделе. И чем больше я думаю об этом, следуя за Кенни из кабинета к лифту, тем больше уверяюсь в том, что следовало откланяться и уехать домой, когда у меня еще был такой шанс.

На улице начинает смеркаться, горят фонари. Вместе с огнями города они придают горизонту беловато-голубой цвет, который растворяется затем в более насыщенном, поднимаясь вверх. Атмосфера в машине такая же веселая, как на встрече по урегулированию споров в конторе по охране семьи.

– А откуда вы знаете Миллу? – спрашиваю я, когда Кенни тормозит на светофоре.

– Мы с Ивером первыми оказались на месте происшествия, – отвечает Кенни, барабаня пальцами по рулю, пока мы ждем, когда загорится зеленый. – Когда ее изнасиловали.

– А после этого?

– Встретились с ней спустя несколько лет. Она начала писать.

– Вы когда-нибудь видели ее дочь? До того, как она отдала ее?