Дорогие девушки - Фридрих Незнанский Страница 14

Турецкий открыл рот для ответа, но Марина его опередила. Глаза ее лукаво блеснули, и она весело произнесла:

— А, понимаю, понимаю. Вы пришли убедиться, что я — это не она. Так?

— Так, — кивнула Турецкий.

— Ну и как? Убедились?

— Да. Но, если вы позволите, я хотел бы вас сфотографировать.

Марина нахмурилась.

— Для чего это?

— У девушки, которая пропала, есть очень ретивая подруга. Пока она не увидит вашу фотографию, она не успокоится.

— Ясно. Она что, сумасшедшая?

— Может быть, но я не психиатр, чтобы выносить диагнозы, — сказал Турецкий. — Так как, Марина? Позволите вас сфотографировать?

Женщина пристально посмотрела на Турецкого и томно улыбнулась.

— А что, если я откажусь, Александр Борисович?

— Тогда я вынужден буду привезти эту женщину сюда, и мы будем караулить вас у подъезда.

— И все это лишь затем, чтобы взглянуть на меня?

Турецкий кивнул:

— Именно.

Некоторое время Марина с любопытством разглядывала его, потом положила ему руку на колено и с усмешкой заметила:

— Поганая у вас работа, Александр Борисович.

— Я сам от нее не в восторге, — ответил Турецкий, бросив взгляд на руку девушки, лежащую у него на колене.

— В каком же ракурсе вы хотите меня… сфотографировать, — хрипло спросила Марина, чуть-чуть приближаясь к Турецкому. Ее рука скользнула выше по его бедру.

— Ракурс у нас будет самый простой, — сказал Александр Борисович. — Анфас.

— Лицом к лицу? — уточнила с улыбкой девушка. — Мне это нравится. Это мой любимый ракурс.

Она еще ближе пододвинулась к Турецкому.

— Александр Борисович, вам кто-нибудь говорил, что вы очень эффектный мужчина? — тихо спросила Марина.

— Говорили, и не раз. Но это было давно. Слишком давно.

— Хотите сказать, что вы уже старый?

— Мне под пятьдесят, — ответил Турецкий.

— Для мужчины это не возраст, — сказала Марина, приближая свои губы к его губам и переместив руку еще выше.

Турецкий медлил. Полы халата девушки слегка разошлись, открыв часть груди и живот.

— Ну, что же вы? — прошептала Марина, почти касаясь губами его щеки. — Не можете решиться? Если вы боитесь моего мужа, то он вернется с работы только вечером. Да и не такой он страшный.

— Дело не в нем, — сказал Турецкий.

— А в чем? Со здоровьем у вас все в порядке — я это чувствую. Что же вас останавливает?

— Я женат, — сказал Александр Турецкий.

— Ну и что? Думаете, ее это останавливает? Или ваша жена святая?

Внезапно Турецкий почувствовал злость. Он легонько оттолкнул от себя девушку и поднялся с дивана.

— Мне нужно идти, — сказал он довольно холодно. Затем достал из кармана пиджака телефон и включил режим фотосъемки.

— Вот вы как? — удивленно проговорила Марина. Затем неприятно усмехнулась. — Видать, у вас, и впрямь, большие проблемы. Стойте! Не фотографируйте! Я вам не разрешала!

Однако Турецкий успел сделать несколько снимков. Он спрятал телефон в карман и направился к выходу.

— Я расскажу мужу, что вы ко мне приставали! — крикнула ему вслед Марина, вскакивая с дивана. — Он очень ревнивый! Он вас из-под земли найдет, слышите!

Турецкий молча прошел в прихожую.

— Я запомнила ваше имя, Турецкий! — продолжала яростно кричать женщина. — Вам конец, слышите! Вас уже нет!

«Нет в мире никого страшнее обиженной женщины», — с усмешкой подумал Турецкий, припомнив какой-то афоризм.

Он распахнул дверь и вышел в подъезд, не обращая внимания на несущиеся ему вслед проклятия.

На улице он снова достал телефон и просмотрел снимки. В принципе неплохо. Лицо видно вполне четко.

«Это вполне может быть она, — подумал Александр Борисович. — Девчонка явно не дружит с головой. Характер авантюрный. Комплексов — ноль. Никаких сдерживающих факторов. Явная искательница приключений. Скорей бы показать фотографии Шиловой и закрыть дело».

На душе у Александра Борисовича было довольно погано. Но, так или иначе, а работа была сделана.

4

Из дневника Турецкого

«Что-то в последнее время меня не отпускает хандра. Живу словно во сне. И не просто во сне, а в противном сне, почти в кошмаре. Лица людей вызывают раздражения, даже лица тех, кого люблю.

Ирина ходит с лицом мрачнее тучи. Все косится на мою бутылку. Не знаю, почему, но эти ее взгляды еще больше подстегивают меня к выпивке. (Интересно, правильно ли так говорить — «подстегивает к выпивке»? Наверняка неправильно, но плевать.)

В принципе «не такой уж горький я пропойца», как писал Есенин. А без рюмки-другой уснуть не могу. В голове теснятся мысли. Даже не мысли, а так, какие-то хвосты мыслей, какие-то недоговоренности и недодуманности. Как будто ленивый мозг не может додумать ни одну мысль до конца.

Сегодня пообщался с «третьей Мариной». Элементарная нимфоманка, каких я встречал в своей жизни десятки раз. Совершенно без царя в голове, но для женщины это норма. Нарывалась на ласки — но я отказал. И сам себе удивился. В сущности, что меня сдерживает? Совесть? Нет на свете никакой совести, все это выдумка для молодых людей. Жена? Но о ней я даже не подумал, даже не вспомнил. Честь? Какая еще к черту честь?

В общем, абсолютно непонятная ситуация. Ничто меня не держит, ничто мне не мешает, а я поступаю как высокоморальное животное. Отвергаю красивую самку и спешу скрыться от нее бегством. Наверное, просто не хочу наживать себе проблем. Хотя своим отказом я, кажется, проблемку себе все же нажил. Если она расскажет мужу о том, что я ее «домогался», и он припрется в «Глорию» выяснять отношения — пожалуй, будет конфликт.

А плевать.

Показал фотографии Марины заказчице — Людмиле Шиловой. С ходу заявила, что это «не та Марина». И взгляд при этом был такой, словно вот-вот спросит:

— Чем вы вообще занимаетесь, господа сыщики? За что я плачу вам деньги?

Плетнев, кажется, слегка расстроен. Он, как и я, рассчитывал, что мы раскрутим это дельце за день. Но не получается.

— Как продвигается расследование? — поинтересовалась Шилова.

— Успешно, — на голубом глазу ответил ей Плетнев. — У нас уже есть пара хороших зацепок.

А ведь раньше абсолютно не умел врать. Похоже, и его испортила работа.

— Денег хватает? — поинтересовалась Шилова с усмешкой. — Если нужно, я могу добавить на расходы.

А вид такой, как будто богатая купчиха полицейского-будочника отчитывает.

Конец ознакомительного фрагмента