Из России - с приветом - Кирилл Еськов Страница 14

– Генадьич? У нас ЧП по первому разряду. Докладываю: на обочине, метрах в ста от поста, стоит белый микроавтобус «тоета», номерной знак D-2348… да, дипломатический – в чем и клюква! Дверь разбита, в салоне двое и еще один за рулем; похоже, все целы, но без сознания; на полу – пистолет с глушителем и стреляные гильзы… Да, и еще по полу рассыпан белый порошок – я ничего не хочу сказать, но очень похож… ну, ты меня понял. Нет, не ДТП – голову наотруб… не знаю, что и думать… Есть охранять место происшествия!

Ждать им приходится не более пяти минут (в обычных бы делах такую оперативность…): у обочины тормозит серая «волга» с мигалкой, из которой вылезают двое – один постарше, другой помоложе – в жеванных костюмах и с физиономиями, выразительностью смахивающими на оцинкованное кровельное железо.

– Госбезопасность. Майор Лисицын. – кратко, по-старорежимному, рекомендуется старший из цинковомордых, производя магическое помахивание своим артефактом – багрового цвета книжицей. – Докладывайте, капитан…

Младший тем временем деловито натягивает нитяные перчатки и, отодвинувши физически развитого как пустой стакан, ныряет в салон охраняемого тем микроавтобуса – «Руками, надеюсь, ничего не хватали?..»

– …Ясно. Документы у этого самого «майора Володьина» вы, конечно, не проверили?

– Никак нет, товарищ майор… Виноват.

– Значит, он говорил – «Военная контрразведка»? Бригада «С»?

– Так точно!

Тут рядом бесшумно материализуется младший из цинковомордых, держащий в руке пластиковый пакет с разнообразной металлической ветошью:

– Дверной запор разнесли кумулятивным микрозарядом; тип взрывного устройства так вот, сходу, определить не могу. Потом внутрь закинули газовые распылители – один я нашел, похож на RS-42. Контейнер для диппочты вскрыт на месте – взрывные устройства их не остановили…

– За каким, интересно, дьяволом им понадобилось его вскрывать? – явственно озадачивается старший. – Утащили бы контейнер целиком, а уже в своем логове аккуратно бы его выпотрошили…

– Это просто не входило в их планы, товарищ майор: контейнер лишь вскрыт, а содержимое его на месте.

– Ах, даже так? – похоже, по меньшей мере одной эмоции – удивлению – оцинкованное железо всё же подвержено, пусть даже и в следовых количествах. – На такое, пожалуй, стоит взглянуть своими глазами… А ты, лейтенант, раз такое дело, возьми-ка с этих двоих олухов, – тут старший кивает на виновато переминающихся рядом гаишников, – подписку о неразглашении.

– Подписку о неразглашении? – удивляется капитан Аникушкин, и лишь тут замечает черт его знает откуда возникший в руке цинковомордого пистолет с глушителем.

…Два выстрела следуют практически без интервала. Капитану пуля попадает в горло, чуть выше края бронежилета, его юному напарнику – в голову; оба валятся навзничь в придорожный кювет – убийце даже нет нужды убирать тела с асфальта. Машин на шоссе в этот момент нет, а хоть бы даже и были – поди разбери, что там творится на обочине за тесно сдвинутыми «тоетой» и «волгой»; да и потом – «Оно тебе надо?»

В быстро сгущающихся грозовых сумерках цинковомордые без суеты эвакуируют героиновый контейнер – как он был, прямо с болтающейся на горловине миной – из микроавтобуса в багажник своей «волги». Окидывают последним взглядом место преступления (старший не обошел вниманием и нашлепку в виде растопыренной белой пятерни в черном круге, посаженную на внутренность ветрового стекла «тоеты»), и «волга» рвет с места, размазывая по ветровому стеклу первые, ртутно-тяжелые, дождевые капли.

И вовремя: издали уже доносятся настоящие милицейские сирены… Впрочем, сейчас, на фоне всех случившихся вокруг злосчастного поста ГАИ событий, впору усомниться: полноте, да существуют ли они вообще, НАСТОЯЩИЕ милиционеры? А с другой стороны – решения эта дилемма, как известно, всё равно не имеет:

«Каждого, кто смахивал на полицейского, немедля арестовывали, но меры эти, понятное дело, привели лишь к тому, что к вечеру одна половина полиции арестовала вторую».

В Аэропорту, среди гудящей вокзальной толпы, Подполковник дает прощальные напутствия Миллиджу:

– Вот ваши сопровождающие, Саша и Сережа. Вы должны довериться этим людям и подчиняться им беспрекословно: они головой отвечают за то, чтобы вы со своей пленкой завтра оказались в Лондоне. Если возникнут юридические или финансовые проблемы – они их решат; понадобится умереть, защищая вас – умрут…

– Ого! Дело может дойти и до такого?

– Запросто. Вы просто еще не до конца поняли, мистер Миллидж, в какое осиное гнездо мы с вами сунули прутик.

– Но на предмет моего маршрута вы меня наконец просветите?

– Зачем? «Меньше знаешь – крепче спишь»… Могу сообщить лишь его первый пункт: Минск. Дальше во всем положитесь на своих сопровождающих, лады?

Под сводами аэровокзала разносится сонный голос дикторши: «В седьмой секции заканчивается регистрация билетов на рейс 311, Москва-Минск…» Англичанин, уже направившийся было, вместе с Сашей и Сережей, к означенной седьмой секции, внезапно оборачивается к Подполковнику:

– Мистер Александер! – с этими словами он лезет в свою сумку и извлекает оттуда пару видеокассет. – Я снимал это в Чечне. Здесь – правда, точно такая же, как и в остальных моих чеченских репортажах; но только ЭТУ часть правды никогда не покажет ни одна европейская телекомпания: у нас не любят, когда страдает романтический имидж борцов за свободу… Распорядитесь этим по своему разумению, ладно?

В черной нефтяной луже отполированного ливнем асфальта отражаются зловещие, как огни святого Эльма, отсветы милицейских мигалок: рядом с «тоетой» затормозила целая кавалькада. «Арийская морда», Александр Арвидович, сунувший было нос в разгромленный микроавтобус и даже собравший уже с полу щепоть рассыпанного героина, оборачивается на оклик оперативников, шурующих у кювета: «Товарищ майор! Скорее!»

Как это ни невероятно, но младший из постовых еще жив: медицина знает множество странных историй с огнестрельными ранениями в голову – так вот, это, похоже, одна из них. Да не просто жив – он, на какой-то немыслимой мобилизации последних крох своей жизненной энергии умудрился все эти минуты продержаться в сознании, ожидая подхода СВОИХ; когда над ним склоняются оперативники, он успевает достаточно внятно произнести: «Госбезопасность… двое… волга серая…» – и лишь тогда позволяет себе провалиться в небытие.

Пока подчиненные срочно связываются с медициной («Тяжелое ранение в голову, огнестрельное… так… а если вертолет?..») и передают приказ постам ГАИ на магистралях, ведущих в Южный сектор Москвы («Автомобиль „волга“ серого цвета… вооружены и очень опасны… могут иметь безупречные по исполнению удостоверения ФСБ»), майор вновь возвращается к «тоете». Здесь его ждет сюрприз: один из пассажиров микроавтобуса стал подавать признаки жизни. Он со стоном приподнимает голову и пару секунд непонимающе разглядывает намертво зажатую в собственном кулаке рацию (надо думать, потеря сознания застала его в момент передачи сигнала тревоги); оживает он впрочем достаточно быстро: