Оракул - Арина Веста Страница 14

— Что вам угодно, фройляйн?

— Позвольте мне сопровождать отца, — робко попросила девушка.

— Ваша дочерняя забота внушает уважение, — не скрывая радости, ответил Хорст. — В самолете есть свободное место. Вы можете следовать с нами. Однако вынужден напомнить вам, чем вы рискуете, — добавил он с назидательной ноткой в голосе. — Берлин бомбят коммунисты и англичане.

— Но ведь там бывает и затишье, — ответила девушка.

Элиза вернулась во флигель уже переодетая для дороги. Белокурые волосы, заплетенные в косу, короной окружали ее голову. Простое синее платье с белым галстучком под горлом напоминало матроску, такие платья носят провинциальные гимназистки.

Девушка помогла отцу снять прожженный в нескольких местах балахон, и мастер Сандивогиус оказался в старинной рубашке с кружевным воротником и тесемками на запястьях. Казалось, что старик только что покинул раму старинного портрета. Хорст с неожиданным интересом наблюдал за его приготовлениями. Стоя на коленях, Элиза достала из-под скамейки в прихожей тяжелые туфли с серебряными пряжками и, все так же стоя на коленях, помогла отцу обуться. Хорст рассеянно смотрел на переливы синего шелка, представляя себе ее тело под платьем. Женское тело на войне — самый желанный трофей, и война уже давно обратила его в зверя, злобного и чуткого. Если пищи было много, он ел жадно и до отвала, но потом мог подолгу голодать. Вожделение тоже приходило острыми спазмами и после надолго оставляло его. За шесть лет войны он так и не успел жениться, хотя после двадцати пяти лет каждый эсэсовец был обязан завести семью или сделать матерью здоровую немецкую девушку.

«Она белокурая, с голубыми глазами и высокого роста, — рассеянно думал Хорст, — пожалуй, из фройляйн Элизы со временем получилась бы хорошая немецкая мать…»

Он припомнил подробности последней «чистки в верхах». Зная, как преклоняется фюрер перед немецкими матерями, кое-кто из руководства рейха тайно приписал себе сирот из городских приютов. Когда обман раскрылся, все мошенники были расстреляны.

Его пространные мысли оборвал рядовой от инфантерии — рыжий великан с туповатым лицом. Он неожиданно появился в дверях за спиной у Хорста.

— Что происходит? — со злостью спросил Хорст.

— Через пять минут взлетаем, герр офицер! — вытянулся в ранжир рядовой.

Опираясь о посох с серебряным наконечником, старик вышел на яркий утренний свет и зажмурился. Феникс чинно сопровождал хозяина. Почтенный возраст старика давал о себе знать. Сандивогиус остановился у солнечных часов и смотрел на них в глубокой задумчивости.

— Все одержимые жаждой, придите сюда! Если же Жизни Источник внезапно иссякнет, Богиня для вас приготовит взамен Вечные Воды, что не иссякнут… — прочел через плечо старика Вайстор, мельком отметив, что на постаменте солнечных часов выгравированы те же рисунки, что и на подставке аквариума: Луна, Звезда, Солнце и Крест с двумя загадочными буквами в сегментах перекладин.

— Альфа и Омега. Начало и конец, — бормотал старик.

— Что это за монумент? — осведомился Хорст у Элизы, разглядывая острие мраморного копья, похожее на стрелку часов.

— Это солнечные часы, алтарь Сатурна — отца Времен, — ответила девушка.

— Человеку не дано знать сроки, но ему же вменяется читать знаки… — поддержал ее старик. — В этих рисунках заключен день и час Апокалипсиса.

— И что же говорит ваш Сатурн?

— Он молчит, но тень от Его Копья в полдень указывает на Север! — глубокомысленно ответил старик.

— Забавно… Однако мы не можем ждать до полудня! — Хорст решительно взял девушку под локоток и повел к аэродрому.

На летном поле Хорст помог старику подняться по трапу и уже сверху, сняв перчатку, подал руку девушке. С величайшими предосторожностями в самолет было доставлено одно из хрустальных яиц мастера Сандивогиуса. Это был большой аквариум, оправленный в серебро, с живыми рыбами и изысканной подводной флорой. На дне помещались миниатюрные развалины древнего города и даже колоннада античного храма. Развалины игрушечной Атлантиды напомнили Хорсту космический пейзаж столицы Третьего Рейха.

Волхвы не боятся могучих владык…

А. Пушкин

Майские ветра — настоящие повесы, неверные, порывистые, обманчиво ласковые, но с ледяным сердцем. С севера на Берлин шла буря. Резкий штормовой ветер раскачивал бомбардировщик, и, невзирая на раннее утро, в салоне быстро стемнело. Собаки, поскуливая, забились под лавки. Старик устроился впереди, обеими руками обнимая аквариум. Элиза сидела рядом с Хорстом. Ее колени, угловатые, как у девчонки, белели в полутьме. В небе над Берлином, несмотря на грозу, еще гудели русские бомбардировщики, но близкая опасность лишь обострила влечение Хорста к этой странной девушке. Словно желая успокоить Элизу, Хорст положил руку на ее прохладное, гладкое, как камушек, колено, и ее внезапный испуг вызвал в нем острое и болезненное наслаждение. Не выпуская своей добычи, Хорст смотрел на развалины внизу. Воздух над Берлином плавился и дрожал, как в гигантской плавильной печи. В косматых столбах дыма и пороховых облаках он искал и находил силуэты дикой охоты Вотана, его свиту из мертвецов, псов, коней и воронов, и по его бледному лицу струились зеленоватые тени, словно снаружи по стеклу иллюминатора бежал дождь.

Бомбардировщик насквозь прошил дымное облако, едва не столкнувшись с русским асом. По корпусу зачиркали трассирующие пули. Уходя из зоны боев, «Хейнкель» резко убрал высоту и, едва не задевая брюхом крыши домов, полетел к пригородному аэродрому «Гатов». На аэродроме Вайстор пересадил старика и девушку в хорошо защищенный разведывательно-транспортный «Focke-Wulf Fw 20 °C». На высоте верхушек деревьев они летели по направлению к Бранденбургским воротам. Этот фантастический перелет должен был поразить сердце юной фройляйн. Не отдавая себе отчета, Вайстор действовал как ополоумевший от любви мальчишка. Под ними шли уличные бои, в воздухе кружили русские самолеты. Увертываясь и прилегая к земле, летчику удалось посадить самолет на широкой улице, прилегающей к Вильгельм плац. Бомбежка вскоре стихла, и, не теряя драгоценных минут, Вайстор остановил проезжавший мимо автомобиль и усадил туда Сандивогиуса с дочерью. К десяти часам утра эта странная парочка была доставлена в «блиндаж фюрера».

Сразу после бомбежки в бункере наступало время завтрака. Но старый мастер отказался от еды и остался ожидать аудиенции на кожаном диване рядом с кабинетом Гитлера.

Играя в галантного кавалера, Хорст пригласил девушку в столовую. Они прошли по витой лестнице в подвал рейхсканцелярии, куда была переведена кухня и офицерский ресторан.

Перед тем как сделать заказ, Вайстор с аппетитом изучил измятое меню. Он выбрал хорошее «Рейнское» и трофейное «Божоле», кровяную колбасу для себя и кофе с пирожным для девушки, но вместо его заказа измученная официантка принесла холодное мясо и черствый белый хлеб.