Переправа - Элли Гриффитс Страница 14

У вас есть дочери. Наблюдаете вы за ними? Не отпускаете ни на минуту далеко от себя?

Я очень надеюсь на оглашаемую голосами ночь, и мои пути крайне темны. Может, я как-нибудь снова воззову к вам?

В покое».

«Что подумал Нельсон, — задается вопросом Рут, — прочитав эту открытую угрозу собственным детям?» У нее волосы встали дыбом, и она нервозно глядит за шторы — не таится ли там кто-то. Что испытывал Нельсон, месяцы, годы получая эти письма с намеком, будто они с автором каким-то образом связаны — соучастники, даже друзья?

Рут смотрит на дату последнего письма. Через десять месяцев исчезает Скарлетт Хендерсон. Виновен этот человек? Виновен и в исчезновении Люси Дауни? В этих письмах нет ничего конкретного, только паутина намеков, цитат и суеверий. Рут трясет головой, пытаясь разобраться в этих хитросплетениях.

Разумеется, она узнает цитаты из Шекспира и Библии, но жалеет, что рядом нет Шоны для других справок. Она уверена — где-то в письмах есть цитаты из Томаса Стернза Элиота. Больше всего ее интересуют норвежские аллюзии: Один, Древо Всезнания, водяные духи. И особенно свидетельства определенных познаний в археологии. Разумеется, ни один дилетант не употребил бы слова «курсусы». Она лежит в постели, перечитывает письма, задается вопросами…

Этой ночью она поздно засыпает, и ей снятся утонувшие девочки, водяные духи и призрачные огоньки, ведущие к телам мертвых.

— Ну и что вы думаете? Он помешанный?

Рут снова сидит в убогом кабинете Нельсона, пьет кофе. Только на сей раз принесла его сама, из «Старбакса».

— «Старбакс», вот как? — недоверчиво спрашивает Нельсон.

— Да. Этот магазин самый близкий. Обычно я туда не езжу, но…

— Почему не ездите?

— Да, знаете, — пожимает она плечами, — слишком уж он большой, слишком американский.

— Я целиком за Америку, — говорит Нельсон, все еще с сомнением глядя на пену своего капуччино. — Несколько лет назад мы были во флоридском Диснейуорлде. Непревзойденный парк.

Рут, для которой Диснейуорлд сущий ад, отмалчивается.

Нельсон ставит пластиковую чашку и снова спрашивает:

— Он помешанный?

— Не знаю, — медленно отвечает Рут. — Я не психолог. Нельсон хмыкает.

— У нас был один. Болтал всякую чушь. Гомосексуальное то, подавленное другое. Сущая ерунда.

Рут, заметившая в письмах гомосексуальный подтекст (разумеется, если автор мужчина), молчит. Достает письма из сумочки.

— Я классифицировала все упоминания. Подумала, что это лучший способ начать.

— Список, — одобрительно говорит Нельсон. — Я люблю списки.

— Я тоже.

Она достает лист бумаги с отпечатанным текстом и протягивает его Нельсону.

Религиозные:

Екклесиаст

Исаак

Рождество

Смерть Христа на кресте/Пасха

Святая Люси

День святой Люси (21 декабря)

День святого Иоанна (24 июня)

День Всех Святых (1 ноября)

Иеремия

Литературные:

Шекспир:

Король Лир: «Человек и без глаз может видеть то, что творится на свете».

Генрих Пятый: «Каждый, знатный и простой, глядит на облик Гарри в темноте».

Юлий Цезарь: «Могилы разверзлись и выпустили своих мертвецов».

Т. С. Элиот «Пепельная среда»: «Там, где цветут деревья и ручьи текут».

«Бесплодная земля»: «Мы, что были живыми, теперь умираем».

Норвежские легенды:

Один

Древо Всезнания (Мировое древо, Иггдрасиль)

Языческие:

Летнее солнцестояние

Зимнее солнцестояние

Лита (англосаксонское слово, означающее солнцестояние)

Плетеный человек

Бог солнца

Шаманство

Блуждающие огоньки

Омела

Греческие легенды:

Аргус

Археологические:

Курсусы

Нельсон, сведя брови, сосредоточенно читает.

— Хорошо, когда все расписано вот так, — наконец говорит он, — а то не понять, где цитата, а где нарочитая неясность. Например: «Мы, что были живыми, теперь умираем». Я думал, это о призраках. Не представлял себе, что это цитата.

Рут, проведшая часы за чтением «Собрания стихотворений» Элиота, чувствует себя удовлетворенной.

Нельсон снова обращается к списку.

— Много библейского материала, — произносит он, — мы это сразу заметили. Психолог думал, что автором писем может быть даже мирской проповедник или бывший священник.

— Или, допустим, у него религиозное воспитание, — говорит Рут. — Мои родители — утвердившиеся в вере христиане. Читают Библию вслух просто для удовольствия.

Нельсон хмыкает.

— Я воспитан в католической вере, — говорит он, — но мои родители Библией не увлекались. Молились то одному, то другому святому, твердили молитву «Радуйся, Мария». Иисус — десять несносных дней подряд молитвы по четкам! Часами!

— Вы все еще католик? — спрашивает Рут.

— Я окрестил дочерей в католическую веру, прежде всего чтобы угодить матери, но Мишель не католичка, и в церковь мы не ходим. Не знаю, католик я или нет. Может быть, отошедший от Церкви.

— Католики никогда не оставят вас в покое, так ведь? Даже если вы не верите в Бога, вы все равно «отошедший от Церкви». Словно можете вернуться к вере.

— Может быть, вернусь. На смертном одре.

— Я нет, — горячо заверяет Рут. — Я атеистка. После смерти нет ничего.

— Жаль, — улыбается Нельсон, — не сможете подтвердить, что я вам так и говорил.

Рут с легким удивлением смеется. Вероятно, Нельсон сожалеет о своем легкомыслии, потому что, нахмурившись, снова возвращается к списку.

— Этот человек — во что верит он?

— Ну, — отвечает Рут, — в письмах бросается в глаза тема смерти и возрождения, времен года, природных циклов. Однако я сказала бы, что взгляды у него языческие. Например, упоминание омелы. Друиды считали омелу священной. Оттуда пошла традиция целоваться под омелой. — Делает паузу. — Взять нашу девочку из железного века. У нее в желудке были следы омелы.

— В желудке?

— Да. Возможно, ее заставили есть омелу, перед тем как убить. Я уже говорила, что в железном веке ритуальные жертвоприношения были обычным делом. Находят останки заколотых, убитых, забитых дубинками. В Ирландии нашли тело с разрезанными сосками.