Свадебный наряд вне очереди - Марина Воронцова Страница 14

– Алина, почему ты всегда приходишь во время еды? – недовольно спросила Лика.

Модель повернулась к ней:

– Что тебе все неймется, чума?

– Да думаю вот, когда ты уже за силиконом уедешь, – процедила сквозь зубы Лика. – Папа плоскогрудых не любит!

Стало быть, Алина Крымник метит Ликочке не в соперницы, а в мачехи. Лика, похоже, против такого расклада и не собирается этого скрывать. В голове машинально побежали цифры. Так, сейчас две тысячи третий год, карьеру Алина начала лет десять назад. Первый раз засветилась на конкурсе журнала "ELLE", тогда об этом много говорили. Должно быть, тридцатиик есть. Скорее всего, Крымник спит и видит себя супругой Домового, и только капризы его великовозрастной дочурки кажутся ей преградой на пути к счастью и финансовой стабильности.

– Девочки, не ссорьтесь, – примирительно развел руками Домовой. – Я мечтаю, чтобы вы поладили.

– Алина, ты уже знаешь о решении Василия Петровича? – оживился Жорж. – Он собрался сесть в тюрьму. Покаяться за все свои прегрешения и явиться в органы с повинной. Думаю, потянет на пожизненное.

– Жорж, когда я думаю, что ты достиг пределов идиотизма, ты умудряешься упасть в моих глазах еще ниже. Как это только тебе удается? – модель презрительно скривила рот и грациозно уселась на свободное место.

– Так, – Василий Петрович зарычал. – Всем смотреть в тарелки и обедать молча! Алина, тебя это тоже касается!

– У меня аппетит пропал!

Лика швырнула салфетку в салатницу, вскочила с места и кинулась прочь.

– Я ее догоню! – Никита умчался следом.

Обед продолжался в гробовом молчании. И это к лучшему. Потому что кормили изумительно. На первое подали вкуснейший куриный суп с кореньями и мелкими солеными галетами. На второе баранину и стручковую фасоль, а на десерт фрукты в карамели. Домовой сосредоточенно сжевал все предложенное, вытер губы салфеткой, буркнул:

– Всем приятного аппетита, увидимся вечером. У меня дела. Бекетов!

Еще некоторое время, я слышала, как Домовой дает указания. Они касались переноса даты свадьбы. Да уж! Если мы с Ликой хотим добыть доказательства причастности Никиты к исчезновению Эли, действовать придется стремительно. Пробормотав несколько ничего не значащих фраз, типа "большое счастье для меня с вами познакомиться", я выбралась из-за стола. Марго, Жорж и Алина потребовали себе ликер, коньяк, профитроли, минералку, сигареты – в общем, расходиться явно не собирались.

Около дверей Лики, как каменное изваяние, стояла горничная Люся. Я проследовала мимо, как будто в свою комнату, но у самого порога задержалась. Мне показалось, что у Лики в покоях что-то происходит. Голоса едва доносились, но и по этим приглушенным звукам было понятно, что двое ссорятся. Один голос, вне всякого сомнения, принадлежал Лике, и в нем слышалось отчаяние. Второй мерно бубнил что-то убеждающее. Потом мягкий стук, словно что-то упало. Я решительно развернулась к Люсе.

– Вам что-нибудь нужно? – спокойно поинтересовалась горничная.

– Кто там сейчас? – спросила я.

– Анжелика Васильевна и Никита Михайлович. Они просили не беспокоить.

– Но там…

Люся ответила мне настолько холодным и бесстрастным взглядом, что стало ясно – прорваться к Лике мне не удастся. Тем не менее на всякий случай стоит побыть рядом. Мало вероятно, чтобы Никита отважился причинить невесте какую-то неприятность прямо в ее доме, да еще и до свадьбы, но лучше подстраховаться. Чтобы потянуть время, я завела с горничной беседу.

– Восхищаюсь вашей подготовкой. Я по роду деятельности часто общаюсь с людьми, которые нуждаются в таких… м-м… специалистах, – язык не повернулся сказать "прислуге". – Может быть, подскажете, куда им стоит обращаться?

– К сожалению, у нас нет специальных центров подготовки дворецких, экономок и старших горничных, – с достоинством ответила Люся. – Мои прежние хозяева много времени проводили в Великобритании. Они были в гостях у одного лондонского банкира и так же, как и вы, поразились культуре домашнего сервиса. Этот банкир дал моим хозяевам адрес высшей британской школы дворецких. Я с отличием закончила курс. Теперь провожу инструктаж всех вновь принимаемых на работу в этот дом.

– Странно, я почему-то решила, что вы всегда работали у Василия Петровича. Не знаю с чего, но впечатление сложилось именно такое… Или это тайна?

– Ничего секретного, – ответила Люся, – раньше я работала у Гавриловых. Теперь служу в этом доме.

– У Гавриловых?! – я забыла о сдержанности.

– Да, после всех трагических событий, постигших ту семью, Василий Петрович пригласил меня в свой дом.

Меня покоробило, насколько холодно Люся произнесла "ту семью", будто речь шла о совершенно чужих людях, которых она никогда не знала лично.

– Здесь вам нравится больше? – спросила я как бы между прочим.

– Разумеется, – последовал ледяной вежливый ответ.

Интересно, этим хрестоматийным британским интонациям тоже учат в высшей школе дворецких?

Внезапно дверь с грохотом распахнулась. Люся едва успела отскочить. Ее вполне могло расплющить о перила, такой силы был удар.

– Не стой на дороге! – заорал на нее Никита и, отшвырнув горничную, помчался вниз по лестнице.

Я моментально кинулась к Лике, пробежала две комнаты и остановилась как вкопанная. "Домик Барби", розово-атласная спальня, превратился в руины. Та самая косметика, которую перебирала Марго, была растоптана и раскрошена по всему полу. Легкие розовые занавески валялись на полу, туалетный столик опрокинут. Лика рыдала на кровати, обхватив руками подушку.

Я подбежала к ней и заглянула в лицо. Синяков, слава богу, нет.

– Что случилось?! Он тебя бил?!

– Он пытался меня изнасиловать, – всхлипнула девушка. – Никогда не видела его в такой ярости.

– Но почему? Что его так разозлило?

– Я сказала, что не хочу за него замуж. И, если папа меня заставит, после свадьбы сяду в самолет и улечу отсюда, так чтобы он не мог меня найти. Я сказала ему, что все знаю про Элю и не собираюсь участвовать в их с отцом разборках. Он попытался меня успокоить, говорил, что любит, а потом… Господи! Никогда бы не подумала, что он на такое способен! Может, мне следует уехать прямо сейчас? Пана, конечно, расстроится. Он старается не показывать, но Борис Яковлевич сказал мне, что у него тяжелый депрессивный эпизод…

– У нас есть еще неделя, сбежать никогда не поздно. Не расстраивайся, сейчас не время. Постараемся разубедить твоего отца. В крайнем случае, вылезешь в окно загса, – я вздохнула и посмотрела на часы. – Ты знаешь, где находится уфологическое общество, где исчезла Эля?