Убить куклу - Надежда Черкасова Страница 14

Все время — он, он и снова он, а когда же Лера хотя бы разок вспомнит о том, что и у нее есть какие-то потребности и желания? Может, ждет, пока в муже проснется былая любовь, которая теперь спит без задних ног? Не все же думать только о себе, любимом! Долго же ей придется ждать! Ну почему же долго? Как только у Павла в кармане зазвенят монеты, он снова превратится в щедрого и заботливого мужа. А если Лера ему не поможет, книгу он никогда не напишет, а значит, и денег ему не видать, как… Ну, в общем, лучше ей подняться, пока великий писатель не умер с голоду. И опять Лера мысленно поругала себя за ехидство, как делала это постоянно.

Она прошла по коридору в сторону кабинета, мельком отметив, что ее сумка с комода возле входной двери исчезла. Постояла немного у комнаты Павла, прислушиваясь, постучала и, не услышав ни звука в ответ, вошла. Павел и в самом деле лежал на диване лицом к стенке, а на полу возле него валялась выпотрошенная сумка. Неужели кошелька не нашел? Так вот же он лежит, рядом с сумкой.

— Паша, с тобой все в порядке? Ты не обижайся, просто я сегодня совсем вымоталась на работе: отчеты, выяснения отношений с коллегами и начальством — кто что сказал и кто не так на кого посмотрел — и прочие радости чисто бабского коллектива. На работу уходит в два раза меньше времени, чем на сплетни и склоки. Да еще эта трагедия в парке… Что с тобой — ты себя неважно чувствуешь или просто голоден? Так я сейчас что-нибудь вкусненькое приготовлю. Что ты хочешь?

Леру охватила жалость к этому ранимому и излишне эмоциональному здоровяку, которого с детства не научили любить кого-то, кроме себя. И она, выйдя за него замуж, только усугубила его и без того незавидное положение.

— Ты меня слышишь, Паша? — Лера склонилась и через плечо заглянула в лицо мужа.

То, что она увидела, не поддавалось никакому объяснению: расширенные от ужаса глаза, перекошенный в гримасе рот. Лера развернула неподвижное тело на спину, и взгляд Павла уперся в потолок.

— Павел, да что с тобой?! — Лера потрясла мужа за плечи, похлопала по щекам, но он никак не отреагировал.

Лера бросилась вызывать «Скорую». Пока ждала, чего только не передумала: и сердечный приступ, и инфаркт, и инсульт. Сунула ему в рот капсулу нитроглицерина и принялась растирать щеки, грудь, ледяные руки. К ногам положила горячую грелку.

Через двадцать минут она сопровождала Павла в больницу и никак не могла поверить в то, что здорового, в общем-то, на вид и никогда не жалующегося на сердце мужчину может хватить удар. Да с чего, с какого такого, как говорится, перепугу? Жил себе, не тужил, на всем готовом, работой не перегружен, эмоциями не перенапряжен, ухожен и окружен любовью — чего же еще-то не хватало?

Павел начал осознавать происходящее вокруг только на следующий день. Лера пыталась его о чем-то спрашивать, но он упорно молчал, не желая разговаривать. А в глазах застыла такая вселенская тоска, что Лера снова и снова чувствовала себя виноватой. И теперь вина нависала над ней огромной глыбой, грозящей раздавить своей тяжестью до пылинки.

Вечером приехала для серьезного разговора встревоженная свекровь.

— Лера, я не знаю, что произошло между вами, но Паша в таком ужасном состоянии, что я требую объяснений! — Вера Павловна едва сдерживала слезы.

— Я не знаю, почему это с ним случилось. Мы немного повздорили, но ничего серьезного.

— Повздорили?! Ты что — тетка необразованная? Да как можно с ним поссориться, скажи пожалуйста?! У Паши душа светлая, как у ребенка, и она нуждается в защите. Женившись на тебе, он распахнул душу перед тобой, а что сделала ты? Ворвалась в нее, исковеркала и считаешь, что не произошло ничего серьезного?!

— Да, я согласна, что не была с ним достаточно терпеливой. И я очень раскаиваюсь.

— Раскаиваешься — и только?! А ты знаешь, сколько теперь нужно денег, чтобы Пашеньку на ноги поставить? Он почти парализован, даже говорить не может! — И Вера Павловна дала волю слезам.

— Вера Павловна, я люблю Пашу и все сделаю для того, чтобы он поправился. Я найду еще одну работу. Буду работать день и ночь.

— Да разве столько заработаешь?! Придется мне свою квартиру продавать, не иначе… Пойду я. Что-то мне нехорошо. Как бы самой не свалиться. Кто тогда за ним присмотрит? Знаешь, не для того я растила и лелеяла сына, чтобы какая-то безродная девка угробила его скандалами. Я знаю, что сделаю: в суд на тебя подам! Он, живя с тобой, стал калекой. Надо же, инвалид в тридцать три года! Да я тебя в тюрьму за него упеку, так и знай!

После ухода свекрови Лера бродила по пустым комнатам, осознавая, что счастью ее пришел конец. И если она не предпримет все возможное и невозможное, чтобы вернуть мужа, она уже не будет счастлива никогда и ни с кем. Ну почему только после потери осознаешь, каким сокровищем владел?

Лера не знала, как реагировать на заявление свекрови. Мгновенно ее семейная жизнь превратилась в счастливое прошлое, о котором остались лишь воспоминания. И снова она ощутила, что не существует в настоящем времени. Ее словно вычеркнули из жизни, как это делали когда-то в детдоме, лишая маленьких каждодневных радостей в виде общения и внимания, не говоря уж о ласке и любви. Теперь у нее пытаются отнять единственного на свете любимого человека. И Лера решила, что Павла она не отдаст никому!

Всю неделю Лера вынуждена была ходить в полицию, пока длилось следствие по делу о трагическом событии в городском парке. Ведь она главная и единственная свидетельница происшедшего. Встречи с адвокатом сторожа выматывали донельзя, и домой Лера возвращалась усталая и разбитая. Адвокат настаивал на том, что убитый сам себя застрелил, а сторож ни при чем, он только выполнял свой долг. Руководство парка, поддерживаемое администрацией города, сделало все возможное, чтобы скрыть регулярное пьянство своего работника на рабочем месте. А показания Леры в расчет не брались, так как освидетельствование сторожа на алкоголь не проводилось.

Более того, сторож сам заявился на квартиру к Лере и пригрозил, что если она начнет распускать о нем сплетни, то ей не поздоровится. С этого момента Лера старалась после работы зря из дома не выходить, разве что в больницу к Павлу. Она оформила отпуск, чтобы получить отпускные, но продолжала ходить на работу, так как денег ни на что не хватало.

До суда сторож не дожил. Через неделю после происшествия, которое было расценено полицией как несчастный случай, его тело обнаружили в озерке среди плавающих лебедей. Второй несчастный случай за неделю — не слишком ли? И снова дознания, подозрения в причастности Леры к случившемуся.

Как резко все изменилось в ее жизни. И не в лучшую сторону. Любимого дитяти-мужа, о котором она постоянно заботилась и которого до этого момента — втайне от себя! — считала чуть ли не хомутом на шее, рядом больше не было, и это, как ни странно, делало ее жизнь бесцельной. Лера чувствовала опустошение, ее словно выбросили из жизни. Неужели без Павла она и не существовала на белом свете?

На работе происходило нечто странное. Все, с кем Лера обычно общалась, старались делать вид, что ее рядом нет, уклоняясь от разговоров и вопросов. В городе знакомые при встрече переходили на другую сторону улицы или сворачивали с ее пути, скрываясь в переулке или заходя в подъезд первого попавшегося дома. Уж на что соседи, пытающиеся под маской вежливости и доброжелательности выведать у нее побольше о личной жизни, и те, переборов любопытство, мгновенно скрывались за своими дверьми или отворачивались, не желая здороваться и не отвечая на приветствие. Дальше это не могло так продолжаться, и Лера позвонила Вере Павловне.