Фанера Милосская - Дарья Донцова Страница 15

Исключение составляет Дюша. Вот она всегдаищет возможности подкрепиться и несется на кухню, если понимает: там собираютсятрапезничать. Адюша всеядна, она способна проглотить любой мало-мальскисъедобный предмет, и мне сложно назвать продукт, который не придется Аде повкусу. Лук, чеснок, мандарины, квашеная капуста, соевый сыр тофу, безвкусноепеченье из рисовой муки… – сгодится все! Дюша слопает любое угощенье,облизнется и начнет клянчить добавку. Один раз я собралась готовить баклажаннуюикру, налила в кастрюлю растительное масло, поставила ее на стол и вышла набалкон за овощами. Когда я вернулась, Адюня стояла у эмалированной посудины и сазартом хлебала масло. Согласитесь, это уже слишком! Впрочем, на счету умопсихи множество подвигов. В частности, выпитый шампунь, которомупроизводители в приступе креативности придали аромат молочного шоколада.

И вот сейчас, не обращая на меня никакоговнимания, Дюшес подрулила к Эльзе и поставила лапки на колоннообразную ляжкудамы.

– Ух ты, пучеглазенькая… –просюсюкала Эльза. – Кушаньки охота? На, не жалко!

Эльза наколола котлетку на вилку и протянулаДюше. Я хотела воскликнуть: «Собаке ни в коем случае нельзя давать жирную еду»,но не успела, потому что случилось невероятное. Черный нос Ады затрепеталноздрями, треугольные ушки прилипли к голове, хвост, всегда свернутый бубликом,расправился и загнулся под живот, лоб собрался во множество морщин, глазавыкатились до такой степени, что я перепугалась, как бы Дюшес их не выронила.Ада чихнула и завыла.

– Не нравится? – беззлобнопоинтересовалась Эльза, держа котлету у морды взволнованной Ады. – Понюхайеще, может, сожрешь? Дико вкусные гамбургеры!

Аду скрючило, она поставила передние лапы напол и, покачиваясь, отошла к холодильнику. Я обомлела. Хороша, наверное, еда,раз даже Дюша отказалась ее пробовать. Из кого, простите, пожалуйста, слепленыкотлетки?

– Больно ты разборчивая, –укоризненно заметила Эльза. – А мы неизбалованные, нас жисть приучила: чтоимеем, тем кендюх и набиваем!

Странное словечко «кендюх» осталось мненепонятным. Аду стало тошнить. Эльза посмотрела, как мопсиху выворачиваетнаизнанку, сунула в рот забракованный мопсихой бифштекс и резюмировала:

– Ой, как ее крючит! Плющит прям! Может,клизму ей поставить? Слону это завсегда помогает.

У меня закружилась голова. Откуда взялась этаЭльза? Где у человека кендюх? Лично у меня его вроде нет. При чем тут слон?Неужели собака способна отравиться, только понюхав пищу?

Пока я пыталась собрать мысли в кучу, Эльзавытянула руку, открыла холодильник, вытащила пакет и, удовлетворенно сказав:«Кефирчик желудку подмога», начала выливать себе в пасть кисломолочный напиток.

Ада со стоном рухнула на пол. Я подхватиламопсиху, оттащила в ванную, вымыла ей морду, принесла в свою спальню, положилана кровать, сама плюхнулась рядом и пробормотала:

– Спокойно, Дюша, это глюк. Завтрапроснемся, и будет у нас полный порядок. Ни монстра, ни котлет, ни вони! Списпокойно.

Мопсиха благодарно лизнула меня в шею, потом ссопением отползла к моим ногам и закинула на меня одну лапу, вторую, третью,четвертую… Я, забыв раздеться, начала дремать. Тут Ада положила мне на спинупятую конечность, шестую… Сон мигом улетел прочь. У мопсихи не может бытьстолько лап!

– Кто здесь? – заорала я, вскакиваяи зажигая лампу. Яркий свет ослепил меня, пришлось зажмуриться.

– Кто здесь? – эхом ответили спостели.

Я открыла глаза. На краю родной кровати сиделхуденький мальчик лет тринадцати в голубой фланелевой пижамке, слишком теплойдля мая. Но тщедушный ребенок весил меньше меня, поэтому ясно, отчего он решилутеплиться, – небось и жарким летом мерзнет из-за полнейшего отсутствия жировойпрослойки на тельце.

– Ты кто? – одновременно закричалимы и уставились друг на друга.

– Я Руди, – пояснилподросток, – Руди Кох. А ты?

– Какого черта ты залез в моюпостель? – проигнорировав его вопрос, я задала свой.

Мальчик поднял руку и пригладил вихры. Менявнезапно укусила жалость – ребенок был на редкость некрасив. Слишком бледное,почти синее личико украшала россыпь крупных веснушек, глубоко посаженные глазанепонятного цвета прятались под неожиданно густыми бровями, тонкий нос крючкомнависал над губами.

– Я в той кровати, куда меняположили, – промямлил Руди. – Я только что из ванной. Душ по коридорунаправо. Нас Кирилл тут устроил, сказал, здесь мы можем жить.

Я рухнула в кресло. Кое-что началопроясняться. Значит, Кирюша разместил в нашей квартире этих странных людей, аРуди после ванной перепутал двери – гостевая комната по коридору чуть дальше.

– Эльза твоя мама? – Я решиларазобраться в ситуации до конца.

– Да, – кивнул мальчик, – мывместе работаем.

– Работаем? – в изумлении повторилая. – Кем?

– Эльза в слоновнике, а я верх, –загадочно ответил Руди.

– Верх чего? – окончательнозапуталась я.

– Пирамиды, – пояснил Руди. –Она мною заканчивается – и в полет. Жаку такого не выполнить! Хоть он всем пропятерное сальто впаривает, но так с верхушки на…ся, мало не покажется.

– Не ругайся! – машинально сказалая. – Мальчикам не следует употреблять нецензурные выражения.

Если вдуматься, то последнее мое заявлениепрозвучало довольно глупо. Значит, мальчикам нельзя материться, а остальным –за милую душу?

– Я девочка! – обиженно воскликнулребенок, совсем выбив почву у меня из-под ног.

Я ринулась к Кирюшке, растолкала его и суровоспросила:

– Это кто?

– Где? – потряс головой Кирик.

– Не идиотничай! Эльза и Руди кто?

– А-а-а… – протянул Кирюша. –Ты же разрешила!

– Жарить ночью мерзостные комья фарша, отзапаха которых даже Аду стошнило, я разрешила? Или положить в свою кроватьРуди? – взвилась я.

– Как она к тебе попала? – захлопалресницами Кирюша. – Я же их в гостевой устроил.

– Немедленно объяснись! – приказалая.

– Я вымениваю дом, – сообщилКирюшка. – Надеюсь, ты не забыла про леди Мортман? Она хочет «Чайку».Припоминаешь?

– Да, – прошипела я. – Но скакого боку тут жуткая маменька с дочкой?