Золушка в шоколаде - Дарья Донцова Страница 15

– Ну… в жизни случается всякое, –обтекаемо ответила я, – порой самые фантастические предположенияоказываются правдой.

– Зоя жива! Она вернется ко мне!Непременно!

Я встала и обняла Крон за плечи.

– Давай договоримся об одном: ты спокойновыслушаешь то, что я сумею узнать.

Ия откинулась на спинку стула, ее глаза изголубых стали темно-синими, а губы побелели.

– Если выяснится, что фото – жестокийрозыгрыш, – через силу продолжила я, – тебе придется во второй разпохоронить Зою.

– Полагаешь, некто до такой степениненавидит меня?

– Согласись, – сказала я, –медальон может быть просто похожим на Зоин. Я поеду в поликлинику и потолкую сврачом, очень осторожно выясню, откуда у нее драгоценность. Можешь дать мнесвой телефон? Не номер, а аппарат.

– Бери, только зачем?

– У меня есть приятель, отличный эксперт,попрошу его изучить фото, пусть определит, один ли человек на снимке и у тебя вмобильнике.

– А он не может ошибиться? – напрягласьИя.

– Нет, Федор специалист высокогокласса, – заверила я, – если он скажет: это фотомонтаж, начнем искатьчеловека, которому ты досадила. Кстати, перебери мысленно знакомых,подчиненных, есть ли среди них обиженные госпожой Крон или завистники.

– А если эксперт подтвердит, что напостели сидит Зоя, тогда как?

Я откашлялась и решительно ответила:

– Тогда придется признать существованиезагробной жизни и уйти в монастырь замаливать грехи. Ладно, хватит заниматьсяерундой. Как, ты сказала, зовут врача с медальоном? А заодно назови координатыАллочки, лучшей подруги Зои.

– Ирина Львовна Мячина заведуеттерапевтическим отделением в поликлинике, где мы с тобой познакомились, –выдавила из себя Ия, – а Аллочкин телефон легко запомнить, он изодинаковых цифр…

Сев в машину, я позвонила Федору, о которомупоминала в разговоре с Крон, и, о чудо, моментально услышала покашливание иглухой голос:

– Слушаю, Бологоев!

– Ой, Феденька, ты на работе!

– Привет, Лампа, – вновь закашлялприятель.

– Ты просто быстроухий олень! Сразуузнаешь человека! – восхитилась я. Потом, решив, что кашу маслом неиспортить, добавила: – Настоящий профессионал.

– Понимаешь, Романова, – засмеялсяэксперт, – в Москве найдется мало людей, которые звонят тебе на службу, азатем начинают удивляться, обнаружив разыскиваемый объект в рабочем кабинете.Это нелогично! Вот набери ты номер зоопарка и услышь мой нежный голосок, туттвое изумление было бы понятно.

– Очень даже логично, – возразилая, – ты вполне мог быть на выезде.

– А перл про быстроухого оленя? –хмыкнул Федя. – Сильное заявление! Назови еще хоть одну блондинку,способную на подобное высказывание.

Я решила не обращать внимания на зубоскальствоБологоева.

– Федюнчик, окажи любезность, помоги!

– Опять разбирать чьи-нибудь каракули?Уволь! Я занят по горло, – решил избавиться от меня эксперт.

– Нет-нет, речь идет вовсе не о моихслужебных делах, – пустилась я на хитрость, – Вовка заболел.

– Костин? – встревожилсяФедор. – Что с ним?

Я на секунду замялась. Не очень-то красиво ставитьв известность о проблемах майора его сослуживца, но мне на самом деле требуетсяпроконсультироваться у специалиста, показать ему результаты УЗИ, а Катя уехалав командировку, связи с ней нет.

– Отвечай немедленно, – потребовалФедя, – не молчи!

Я приняла решение.

– Можно я приеду? По телефону не сумеюописать проблему, у меня при себе его УЗИ и анализ крови.

– Давай, – без лишних колебанийприказал Бологоев.

– Закажи пропуск и никому не говори омоем приходе.

– Лучше поторопись, Мата Хари, –отозвался Федор. – Да не заходи в общую комнату, встретимся в тридцатьпятой.

Когда Бологоев увидел листок с черно-белымипятнами, он цокнул языком.

– Это не УЗИ.

– А что? – удивилась я. – Врачсказал, Вовку просветили аппаратом.

– Умных машинок, при помощи которыхтеперь, на беду, можно изучить больного со всех сторон, напридумывалимного, – нараспев пробубнил Федор, уставившись в непонятное мне сочетаниелиний.

– Врач сказал, что делали именно УЗИ.

– Угу, ясненько, – закивалБологоев. – Ну, таперича колись! Зачем Костин поперся к коновалу?

Я изложила историю про тошноту и боль вжелудке, Федор прищурился.

– Интересное кино.

– Так плохо? – испугалась я.

– Ваще, блин.

– Онкология?! – помертвела я.

– Ага, была, – закивалБологоев. – Судя по представленному тобой материалу, объекту изученияхреновее некуда.

– Он умрет?!

– Ну, подобный поворот событийнеудивителен, рано или поздно все мы в ящик сыграем, – равнодушно сообщилФедька, взял со стола булочку, откусил от нее, потом, спохватившись, протянулмне остатки плюшки. – Хочешь? Угощайся!

– Как ты можешь есть? – взвыла я.

– Так проголодался же, – пояснилэксперт.

– Вовка одной ногой в могиле, а ты… Хорошдруг!

Бологоев запихнул в рот вторую половину булки и,быстро проглотив, заявил:

– Некоторые наблюдения вкупе сопределенными размышлениями позволяют сделать выводы, косвенно указывающие наотносительно стабильное состояние здоровья майора Костина.

– Ты можешь говорить по-человечески?

– Разве я лаю как собака? – хмыкнулФедька и схватил с подоконника бутылку воды.

– Издеваешься?