Сад земных наслаждений - Джачинта Карузо Страница 15

Алейт знала о них не много, но и это малое заставляло ее дрожать от негодования. Поговаривали, что Братья и Сестры Свободного Духа встречаются по ночам в пещерах и исполняют странный ритуал, посвященный Адаму. Прародитель рода человеческого жил нагим в земном раю, и они, мужчины и женщины, исполняли свои обряды, сбросив одежды. Нагими они молились, слушали проповеди, причащались, а церковь свою называли раем. Рассказывали также, что после службы послушники совокуплялись и называли это действо райской радостью.

Алейт пробовала заговорить об адамитах с мужем, но он посоветовал ей не слушать сплетни кумушек. Ведь она сама видит, что Великий Магистр — человек добропорядочный, образованный и любезный. Это была правда. Алейт слышала его рассуждения о философии и теологии, как, впрочем, и об алхимии. Йероен всегда был очень внимателен к словам Великого Магистра, время от времени комментировал его речи, просил объяснений.

Алейт вошла в помещение, более просторное и светлое, чем мастерская, — муж обычно работал тут над своими главными творениями. Мужчины беседовали, стоя возле последней картины Йероена. Это была левая створка недавно начатого триптиха. На ней изображалось Сотворение мира, и называлась она «Земной рай». Хотя земного там было очень мало. Йероен, как всегда, дал волю воображению: этот многоцветный рай населяли единороги, жирафы, слоны, гигантские ящерицы, чудовищные создания, имени которым Алейт не могла придумать. Создатель держал за руку Еву, Адам сидел у его ног.

— Иди же сюда, Алейт, — сказал муж, глядя на нее своими вечно удивленными глазами. Его лицо было призрачно бледным, в углах рта залегли глубокие морщины.

«Он стареет», — подумала Алейт с легкой грустью. Они были одного возраста, в тот год обоим исполнялось по пятьдесят. К ней время было более милосердно. Она оставалась стройной, длинные светлые волосы еще не поседели. Сейчас она носила их по немецкой моде, с пробором посередине, и украшала голову жемчужной диадемой.

Еврей обернулся к ней и учтиво поздоровался.

— Я любовался работой вашего мужа, — сказал он, снова обращаясь к картине. — Ему с удивительной точностью удалось передать чувства Адама.

Алейт подошла ближе к полотну. Адам, устремленный к Создателю, пристально смотрел на только что сотворенную женщину, а та опустила глаза к земле и как будто дремала.

— Он поражен, потому что появившаяся перед ним женщина была извлечена из его собственного тела, — продолжал еврей. — И в то же время его охватило истинно мужское желание пробудить Еву силой своего взгляда. Так исполнится действо познания, уже предвещаемое жестом Творца: Он поднимает правую руку и благословляет их: «Et erunt duo in carne una» — «И будут одна плоть».

Алейт похолодела, услышав эти слова. Ей тут же вспомнилось то, что муж называл грязными пересудами кумушек: адамиты собираются по ночам в пещерах, служат свою мессу, а после вознесения даров и проповеди свет гаснет и мужчины совокупляются с женщинами. Говорили также, что они сходятся как-то по-особому, хотя и не противоестественно. По законам своего бредового учения — так, как Адам познал Еву в раю. У Алейт не хватило духа попросить у мужа объяснений, однако она сгорала от любопытства. Если Братья и Сестры Свободного Духа знают о каком-то особом искусстве любви, то непонятно, как оно может одновременно отличаться от обычного акта соития и не оскорблять Природу.

Помимо воли взгляд Алейт блуждал среди чудовищных существ в пруду у ног Творца. Там извивался трехголовый ибис, а птица с пастью дракона пожирала лягушек, появлявшихся на поверхности воды. Женщина подавила отвращение и постаралась сосредоточиться на словах еврея.

— Я одобряю также те изменения, что вы внесли в изображение драцены. Аллюзия на Шонгауэра была слишком грубой.

Он говорил о Древе Жизни за спиной Адама, имевшем вид толстоствольной пальмы, точнее, драцены, той же, что фигурировала на гравюре немецкого художника Шонгауэра. Однако он, намекая на название растения, изобразил на стволе трех миниатюрных драконов. Йероен же избрал для своей картины вьюн.

В центре полотна бил Источник Жизни. Это было наполовину растение, наполовину искусственное сооружение, сделанное из какого-то неизвестного вещества. Алейт много расспрашивала мужа о нем, и Йероен всякий раз отвечал, что Источник — это не растение, он не мраморный и не хрустальный, но все это вместе. Он принадлежит царству сверхчувственного. Идею мужа было трудно понять, но Алейт заставляла себя сосредоточиться.

Еще ей было неясно, почему из круглого отверстия в основании Источника выглядывает сова. Муж сказал Алейт, что отверстие — это центр картины, Источник — это вертикальная ось, а поднятая вверх рука Создателя — ее продолжение. Горизонтальная же ось проходит через глаза совы.

— Хорошо, — соглашалась Алейт, теряя терпение. Непонятно, куда могли завести их подобные рассуждения. — Но что все это значит?

Муж подавил тяжкий вздох, а потом заговорил о понятии «orbis»:

— «Orbis» означает не только круг или диск, но также и орбиту, и расположенное внутри око. Диск в центре полотна притягивает взгляд зрителя, словно магнетический зрачок.

— Но что все это значит? — не унималась она.

— Взгляд зрителя невольно падает на центр диска, где сидит сова, а за ней ничего нет, там пустота. Но это пустота лишь в чувственном смысле, на самом деле она полна идей именно благодаря присутствию совы. Вот и получается, что зритель на мгновение забывает самого себя и мир, чтобы погрузиться в созерцание и размышление.

Алейт на время задумалась.

— Как мистики? — проговорила она наконец растерянно.

Муж кивнул.

— А сова? — снова спросила Алейт.

От этой птицы у нее озноб шел по коже. А Йероен был словно одержим ею. Он уже изображал ее на рее «Корабля дураков» и на древе познания добра и зла в картине «Воз сена».

— Сова символизирует познание тайны.

— Какой тайны?

— Тайны смерти. Она принадлежит к породе существ, которым позволено проникать за грань невидимого. Она ведает и смерть, и мудрость Божью, А царство Сына, согласно Иоахиму Флорскому, распускается в мудрости.

Алейт знала, на что намекает Йероен. Монах Иоахим Флорский три века назад сказал, что история мира началась в царстве Отца, где властвовал закон. На смену ему пришло царство Сына, где властвует мудрость. Оно длится до сих пор и пресечется с наступлением царства Святого Духа. Великий Магистр и его ученики ждут именно этого.

— Так вот, — заключил муж, — сова ведает смерть и то, что будет после.

Погруженная в эти воспоминания, Алейт потеряла нить беседы. Вернувшись к реальности, она поняла, что еврей и Йероен говорят о правой створке триптиха.

— Мне бы хотелось, чтобы вы изобразили там все человеческое безумие, — произнес еврей.

— Я уже сделал предварительный рисунок, — ответил Йероен и направился к столу. Порылся в покрывавших его бумагах, наконец нашел какой-то лист и протянул его Великому Магистру.