Смерть и немного любви - Александра Маринина Страница 15

– Должен заметить, довольно жестокий спектакль. Радичего такие усилия?

– Вот и я о том же думаю… Надо повнимательнееприсмотреться к семьям этих девушек. И искать среди их окружения человека,который имеет связи с загсами. Ведь узнал же он откуда-то, что все мы сегоднявыходим замуж. Или…

– Или что?

– Или это маньяк, зацикленный на убийстве невест. Тогдавообще все мои рассуждения можно отправить псу под хвост.

– Лучше бы это оказался маньяк.

– Почему?

– Потому что если он интересуется только невестами,значит, тебе больше ничто не угрожает.

– Но, Лешенька, милый, если он интересуется невестами,значит, в любой день трагедия может повториться. Нет ничего хуже сумасшедшегоубийцы, потому что он непредсказуем. Ты это понимаешь? Пусть уж лучше онохотится за мной.

– Ася, я понимаю другое: я не хочу стать вдовцом. Нехочу, слышишь? Не хочу!

– Не кричи, пожалуйста. Ты прекрасно знал, на комженишься. Ты прекрасно знал, что мы не в бирюльки играем.

– Я не кричу, я…

Он резко повернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью.Настя расстроенно махнула рукой и уставилась на свое отражение в зеркале.

Ну что, подруга? Сыграла свадьбу? Не зря говорят: нельзя вмае замуж выходить, да еще 13-го числа. Как день не задался с самого утра, какначался с этого дурацкого письма, так и пошло все наперекосяк. И закончилосьссорой с Лешкой. Весело, ничего не скажешь…

* * *

Эля Бартош, которой так и не удалось сегодня выйти замуж исменить фамилию, рыдала в своей комнате. Ее жених Валерий Турбин подавленномолчал, сидя за накрытым столом в обществе Тамилы и Иштвана, его несостоявшихсятещи и тестя.

– Я считаю, что ничего страшного не случилось, –говорила Тамила, накладывая мужу в тарелку аппетитные куски мяса. – Вконце концов, если ваши чувства достаточно крепки, вы можете еще немногоподождать. Поженитесь через месяц.

Она не скрывала своего удовлетворения. Сегодня свадьба несостоялась, а там, глядишь, Эля одумается. Не нужен ей, Тамиле, такой зять. ИЭлечке такой муж не нужен. Поэтому, как только в загсе возникла суматоха, онасразу сделала все возможное, чтобы отговорить молодых регистрироваться.

– Как можно играть свадьбу рядом с покойницей! –возмущенно шептала она мужу. – Пишта, поговори с Валерием как мужчина. Этознак судьбы, Пишта, они не должны вступать в брак. Ты видишь, не только я – всепротив этого.

Иштван жалел дочку, но в глубине души был согласен с женой.Он ничего не имел против Турбина, но и аргументов «за» у него не находилось. Взяте он хотел видеть помощника в делах, которого можно сделать компаньоном и накоторого можно положиться. А этот книжный червь будет работать в госбюджетнойорганизации, получать жалкие копейки и тратить на жизнь заработанные им,Иштваном Бартошем, капиталы.

Было и еще одно обстоятельство, не учитывать которое супругиБартош не могли. Все уже было готово к переезду на постоянное жительство вКалифорнию. Там налажено дело, найдены партнеры и достигнута договоренность отом, что с 1 января следующего, 1996 года предприятие начнет функционировать.Но без Эли они никуда не поедут, они ни за что не оставят здесь свою девочку. АЭля, в свою очередь, не поедет без мужа. Тамила и Иштван знали, что у Валериястарая больная мать, стало быть, либо придется и ее тащить с собой, либо онникуда не поедет… Если не удалось отговорить дочь от замужества с этим нищимаспирантом раньше, то почти наверняка удастся сейчас. Надо только по-умномуподойти к решению вопроса.

– Я думаю, тебе сейчас лучше пойти домой, –сказала Тамила, обращаясь к Турбину. – Эля расстроена, дай ей успокоиться.

– Мне кажется, я должен быть рядом с ней, –возразил Валерий, но не очень уверенно. Он побаивался властной и жесткойТамилы.

– Я лучше знаю свою девочку. Когда она плачет, никто недолжен быть рядом, ей от этого только хуже. Иди, Валерий, иди, завтраувидитесь. Утро вечера мудренее. Иди.

– Тамила Шалвовна, но кто-то же написал Эле этостранное письмо.

– Да с чего ты взял, что оно было адресовано Эле? Оно стаким же успехом могло быть предназначено Иштвану или мне. Ты же понимаешь,Иштван занимается бизнесом, у него есть конкуренты и даже недоброжелатели,чтобы не сказать – враги. Конверт не был подписан. Я больше чем уверена, что кЭле это не имеет никакого отношения. Иди домой, Валерий, мы все устали, всемнадо отдохнуть.

Она так явно выпроваживала жениха дочери, что Иштвану сталонеловко. Турбин молча пошел к двери, но во взгляде, который он напоследок кинулв сторону Тамилы, была такая неприкрытая ненависть, что обоим супругам стало непо себе.

Проводив гостя, они молча принялись убирать со столаоставшиеся нетронутыми блюда.

– Ты действительно не знаешь, кто написал этописьмо? – вдруг спросил Иштван по-венгерски. Он не хотел, чтобы дочьслучайно услышала их разговор.

– Конечно, Пишта, понятия не имею, – ответилаТамила, тоже переходя на родной язык мужа.

Однако ей не удалось скрыть от Иштвана торжествующуюудовлетворенную улыбку.

– Тебе не кажется все это странным? Письмо оказалосьочень кстати, ты не находишь?

– Все к лучшему, Пишта, поверь мне. Все к лучшему. Мыувезем Элечку в Калифорнию и там найдем ей прекрасного мужа. Она способная икрасивая девочка, там она сможет сделать себе карьеру. Ну что ей этот философ?Что мы с него будем иметь? Да еще с престарелой больной матерью…

– Тамила, ты жестока. Эля любит его. Ты, конечно, вовсем права, но…

– Ах, Пишта, оставь, ради бога!

Тамила поставила в мойку стопку грязных тарелок, подошла кмужу и тесно прижалась к нему, обняв за шею.

– Ну что эта дурочка может понимать в любви, а? Он –самец, высококачественный самец, этого нельзя отрицать, но Эля этого непонимает. В ней играет кровь, ей хочется лечь с ним в койку и не вставать покрайней мере месяц. А что потом, когда она накушается секса до оскомины?Сейчас, когда им удается побыть в пустой квартире только один-два раза внеделю, ей кажется, что слаще этого пирога ничего нет на свете. Но мы-то стобой знаем, что это не так. Правда, милый? Мы с тобой тоже через это прошли.Подумай о том, какие неприятности нас с тобой ждут, если мы не сможем 1 январязапустить производство. Акции уже продаются, и если все лопнет…

– Да, да, конечно, – согласился Бартош. – Мыне можем рисковать, слишком многое поставлено на карту. Но, Тамми, дорогая,меня что-то тревожит.

– Что же?

– У меня неприятное чувство, что это письмо оказалосьуж очень кстати. И несчастье, которое произошло в загсе, тоже.

Тамила отстранилась и настороженно посмотрела на мужа.