Цвет боли. Бархат - Эва Хансен Страница 15

— Здесь?

Бритт замотала головой:

— Нет, в другой клинике, она не знает, где. В Стокгольм Лору перевели совсем недавно. Вообще, никому травить Анику было не выгодно, она зарабатывала основные деньги. Лоре тоже, без Аники она никто. — Ложка Бритт выписала в воздухе замысловатый зигзаг и остановилась в положении оловянного солдатика — строго вверх.

Фрида задумчиво покусывала щеку.

— Я размышляла о том, как могла попасть в клинику Лора Трувассон. Если персонал не увидел в этом ничего странного, никто не возмутился, не посчитал, что его обошли или подсидели, значит, Лора действительно стоила того, то есть была очень опытной?

— Или просто никому не мешала. Я спросила, как много операций сделала эта женщина. Петра сказала, что ничего не слышала.

— Тогда в чем заключалась ее помощь? Как давно она в клинике?

— Аника привезла ее в свой последний приезд в прошлом месяце. — Бритт с удовольствием облизывала ложку, откинувшись на спинку стула и удобно устроив ноги на другом.

— Значит, нужно посмотреть, в каких операциях участвовала эта помощница…

— Фрида… а может, мы зря прицепились к этой тетке? Ну, испортила она данные компа, но, может, у нее нет никакого образования, Аника это скрывала, она испугалась, что станет известно после смерти ее благодетельницы, вот и испоганила файлы.

— Я уже думала об этом. Возможно, мы зря зациклились на одной сотруднице и вообще на сотруднице. Надо проверить всех. Аника была состоятельна. У них есть брачный контракт с мужем или все пополам? Кто получит наследство?

Бритт опустила ноги со стула и ловким движением метнула ложку в раковину.

— Что ты делаешь!

— Ничего, — пожала та плечами, — попала же. По словам Петры, в клинике смерть Аники никому не была выгодна. Она тащила на себе весь этот воз дел, оперировала, налаживала связи, договаривалась… На нее молились пациентки, на ее имя шли в клинику. Флинт теперь не знает, как быть с назначенными операциями, многие клиенты или отложили, или вообще отказались делать.

— Что-то я не заметила, чтобы он был сильно расстроен.

— Это пока не понял, насколько все плохо. Они уже давно жили врозь, Аника все больше на континенте, а Андреас в Стокгольме. Каждый сам по себе, у каждого своя жизнь и любовники. Они не мешали друг дружке.

— А как к этому относилась Петра?

— Тоже спокойно, ей тоже не мешали. Хотя Петра считает, что виноват кто-то из близких отчиму людей, у него есть любовница… — Бритт дурашливо округлила глаза, словно сообщая какой-то секрет.

«Как ребенок, объевшийся конфет», — мысленно усмехнулась подруга.

— А любовнице зачем устранять курицу, несущую золотые яйца? Если Аника кормила их всех, то к чему ее травить?

— Не знаю…

— Значит, конкуренты… — вздохнула Фрида.

— Кто?!

— Конкуренты, Бритт, — это худший вариант. Это уже не отчаянье курицы, потратившей лишнюю сотню крон без ведома хозяев или даже присвоившей себе тысячу евро. Думаю, услуги умельца, запустившего вирус в комп Ханне, стоят куда больше.

— М-м-м… борьба с медицинскими корпорациями, ведущими незаконный бизнес? Мне уже нравится! — объявила Бритт, мечтательно закатив глаза.

— А мне нет.

— Ты прозаична. Для тебя проще убийство из ревности? — Сыщица-любительница подозрительно изучала улицу, прижавшись спиной к стене рядом с окном.

Фрида испугалась:

— Что там?

— Ничего, пустая улица.

— Тогда что ты изучаешь и почему прячешься?

— Вот это и странно, что пустая.

Фрида только головой покачала, помощница у нее играет в расследование, как ребенок.

— Бритт, рабочий день закончился, а наша улица не слишком популярна для прогулок.

— Подожди… Человек с собакой…

— Ну и что?

— Как-то подозрительно медленно идет… Остановился… снова пошел… Почему он не торопится?

Фрида подошла к окну. Внизу человек действительно после рабочего дня выгуливал своего небольшого пса.

— Потому что собака не человек, она на прогулке не движется с заданной целью, она гуляет, понимаешь?

— Ты думаешь? — подозрительно уточнила Бритт. Она все же вышла из-за стены и некоторое время смотрела, как удаляется человек с собакой. Потом вздохнула, словно жалея, что собака не оказалась закамуфлированным лазутчиком.

— Так что там с ревностью?

— Чьей? — не поняла Фрида.

— Ну, ты говорила об убийствах из ревности…

— А… Убийство из ревности не всегда легче распутать, иногда бывают такие заковыки… — Фрида стала серьезной. — Но когда завязаны финансовые интересы, не просто трудно, а опасно. Если я пойму, что это так, пусть Флинт не обижается, связываться не буду.

— Вот еще! Это же самое то — раскрыть мафию в пластической хирургии, нечто вроде торговли органами…

Договорить Бритт не успела, подруга просто свалилась от хохота. В кабинет заглянула Луиза, Фрида замахала на нее руками:

— На сегодня свободна, можешь идти.

— Ну и что тут смешного? — обиженно поинтересовалась Бритт, когда за Луизой закрылась дверь.

— Торговля органами у пластических хирургов? Интересно, чем они могут торговать? Отрезанными у трупов носами для пересадки или сдавать на переработку удаленные вторые подбородки?

Несколько секунд Бритт молча смотрела на нее, пытаясь сдержаться, но не смогла и тоже повалилась на диван, маша руками. Подруги хохотали до слез на глазах и колик в животах, приступ стихал, но стоило вспомнить о штабелях заготовленных носов или бочках с вытопленным из пациенток жиром, как истерика начиналась снова.

Когда веселье, наконец, закончилось, Бритт начала «серьезный» разговор, который на поверку недалеко ушел от предположения о торговле отрезанными в ходе пластической операции органами.

— Фрида, знаешь такой сериал «Мыслить, как преступник»? Там копы приходят на место преступления и пытаются представить себя на месте преступника. — Не обратив ни малейшего внимания на скептический взгляд Фриды, она увлеченно продолжала: — И они вдруг начинают представлять, как произошло убийство, видят почти реальную картинку. А ты так не умеешь? Вас не учили?

— Бритт, ни один сыщик не может влезть в голову преступнику, чтобы его глазами увидеть преступление, это выдумка досужих кинематографистов. Психолог-криминалист не видит мир глазами преступника, но интуитивно способен понять, как мыслил преступник в момент преступления, представить, что он чувствовал и почему. Есть два «но».

— Ну?

— Я не психолог-криминалист…

— Ты лучше! — бодро заверила подругу Бритт.