Венецианская птица. Королек. Секреты Рейнбердов - Виктор Каннинг Страница 15

У входа Мерсер долго изучал мемориальную доску. Она висела на углу здания. Узкая, довольно длинная мраморная панель с надписью, возвещающей, что она поставлена в память о погибших во время воздушного налета. Ниже следовали фамилии, среди них и Джано Учелло. Бо́льшую часть доски занимал великолепно выполненный барельеф с изображением восьми человек, символизирующих разные профессии. Они шли по дороге, обсаженной кипарисами. В конце виднелся городок, над которым витал ангел смерти. Даже Мерсеру, мало что понимающему в изобразительном искусстве, сразу стало ясно, что это не ремесленная поделка. Автору удалось создать произведение трагического накала. Даже животные на обочинах дороги – зайцы, птицы, коза – были наделены человеческими чертами. Они скорбно провожали глазами процессию. Впереди шел солдат с карабином, за ним женщина с корзинкой, дальше крестьянин с бутылью вина и серпом, следом городской житель в костюме с чемоданом… Все они двигались к парящему в воздухе ангелу. Мерсер подумал, что если это работа Креспи, то он гений и не должен прозябать в Мираве.

В кафе на площади он нашел Филиппо и договорился насчет фотографий, чтобы тот прислал их в Венецию. Затем, заказав пиво, стал обдумывать свое положение. Джано Учелло мертв, значит, нужно отчитаться перед Гевлином Фрере, подтвердив информацию справкой от мэра и фотографиями, и работа закончена. Адриана с уверенностью заявила, что Джано Учелло похоронен в этом городе, он тот самый человек, что находился у партизан в Монтевасаге. Ее описание совпадает с тем, какое Мерсеру дали в Париже и которое он проверил, побывав в Монтевасаге. Итак, его работа завершается.

Он водил пальцем по запотевшему стеклу бокала с холодным пивом, думая, какое у него будет следующее задание, если вообще будет. На те деньги, что он заработает на данном деле, с той небольшой суммой, какая у него есть на счете в Париже, можно прожить пару месяцев. Не более. Конечно, можно не ходить к Гевлину, однако в других местах будет то же самое. Предложат дела, связанные с разводами, заставят подглядывать в замочные скважины, ворошить чужое белье. А могут поручить кое-что и похуже. Например, шантаж.

Нет, что бы ни случилось, этим он заниматься не станет. Надо искать что-нибудь еще. Но теперь, когда появилась Адриана, можно попытаться начать новую жизнь. Мерсер усмехнулся. Глупец, не слишком ли ты увлекся, купившись на улыбку этой женщины и несколько слов, которые скорее всего ничего не означают? Почему решил, что она к тебе неравнодушна? А если это просто любезность? Ты уже немолодой человек, а туда же, взялся строить воздушные замки. А у самого пиджак старый, и подошва на одной туфле протерлась. Может, хватит мечтать?

Мерсер допил пиво и посмотрел на часы. До отхода поезда оставался почти час. А еще нужно расспросить каменотеса. Его мастерская находилась неподалеку. Двор, обнесенный невысокой стеной, и широкие ворота. В конце двора виднелся небольшой домик с вывеской – «Синобальди Креспи. Могильные памятники и прочие каменные работы».

Мерсер вошел. Во дворе пожилой человек в сером пыльном комбинезоне и коричневой кепке трудился над лежавшей на верстаке мраморной плитой, вырезая надпись. Он прекратил работу и посмотрел на Мерсера. Затем пригладил растрепавшиеся усы.

– Добрый вечер, синьор!

Мерсер ответил на приветствие, разглядывая поставленные вокруг в беспорядке статуи ангелов, урны, сводчатые панели с вырезанными цветами и голубками. Но этого добра полно на любом кладбище в Италии. А где же шедевры, подобные барельефу на мемориальной доске?

– Скажите, вы создали мемориальную доску в память жертв воздушного налета?

Креспи медленно снял перчатки и приблизился к нему.

– Ведь вы не итальянец, синьор?

– Нет, англичанин.

– Понятно. – Он показал на готовый памятник, изображающий коленопреклоненную группу женщин перед крестом. – Вы видели тот барельеф, а теперь посмотрите на это. Есть разница?

– Да.

– Это изготовлено, чтобы заработать на пропитание, а там работал гений. То, что делаю я, обычные поделки.

– А кто автор того барельефа?

– Мой помощник. Бывший, к сожалению. Паоло Серва. Редкостный талант, синьор. – В его голосе прозвучала гордость. – Если вы интересуетесь, я покажу вам другие его работы. Пойдемте туда. – Он кивнул на дом. – Бедный Паоло.

– Почему «бедный»? – спросил Мерсер, двигаясь вместе с ним по двору.

– Его мобилизовали немцы, когда отступали отсюда. Они забрали с собой почти всех здоровых мужчин. И самое главное, это было за два месяца до конца войны, Паоло только закончил тот барельеф. Это надо было видеть, синьор, он брал простой мрамор и делал его живым. И все с шутками и прибаутками, весело напевая. Когда немцы уводили его на гибель, у меня просто разрывалось сердце.

Мерсер понял, что, если старика не остановить, он готов говорить о своем помощнике часами.

– Мне сказали, что вы вытаскивали из-под завалов трупы жертв налета.

– Да. Я был тогда мэром. Не хочется вспоминать. Такой ужас. Входите, синьор. – Он открыл дверь домика.

– Среди погибших находился Джано Учелло. Вы его помните?

– Прекрасно помню, синьор. Мы с Паоло вынесли его. Взгляните на эту панель, синьор. Вот ослик, настоящий ослик, как живой. Вот так он изображал животных.

– А как он выглядел?

– Кто?

– Учелло.

– Никак. Мы его собирали по частям. И не его одного.

– Но вспомните хоть что-нибудь. Какой он был комплекции, во что одет?

– Попробую. Ведь я его хоронил, как и всех остальных. Он был темноволосый, хорошо сложен и… примерно вашего роста, может, чуть ниже. В синем костюме, судя по лоскутам. Теперь посмотрите на эти работы… – Он снял с полки папку с рисунками и положил на стол.

– Но как вы определили, что это был именно Джано Учелло?

Креспи развязал тесемки папки.

– В отеле жили трое приезжих, из них две женщины. Да, да, я вспомнил, у него сохранился бумажник с документами. А почему вы о нем расспрашиваете?

– Я частный детектив. Провожу расследование для одной адвокатской фирмы.

– При нем было удостоверение и… письмо от женщины из Венеции. Мы написали ей.

– Помните ее фамилию?

– Нет. Но она нам ответила. Оказалось, он был ее близким другом. Сообщила, что родственников у него нет, и вложила в конверт деньги на похороны.

– А где сейчас его удостоверение и письмо от женщины?

– Мы все отослали в Падую сразу, как туда пришли союзники. Но зачем вам это, если он давно умер? Наверное, как и мой бедный Паоло. Что может быть страшнее войны, сколько она унесла хороших людей… Посмотрите на рисунки. Если бы Паоло был жив, он стал бы знаменитым…

Мерсер слушал его вполуха. Он думал о женщине из Венеции. Несомненно, это была Адриана.

– Видите, какие прекрасные эскизы? Иногда он работал сразу с камнем, но чаще вначале рисовал эскиз. В особенности если это было панно.